Ривермонтский Большой приз
Шрифт:
— Бросьте этот вздор, — сказал он ей сурово. — Не старайтесь казаться слишком умной. Идите обратно в гостиную и выпейте коктейль. Это вас подкрепит.
На лице девушки появилось циничное выражение, и она преувеличенно пожала плечами.
— Отлично, мосье Лекок! — ответила она, кивнув головой, и быстрыми шагами прошла в гостиную.
ГЛАВА 6
Прерванная беседа
(14 апреля, 4 ч. 50 м. дня)
Вэнс поглядел ей вслед, потом
— Зелия мне только что сказала, — заявила она гневно, — что вы запретили ей подняться наверх. Это оскорбление. Я-то конечно могу пойти. Это мой дом, не забывайте. Вы не имеете права мешать мне провести эти последние минуты с моим племянником.
Вэнс повернулся к ней. На лице его было огорченное выражение, но глаза его были холодными и суровыми.
— Я имею полное право, сударыня, — сказал он. — Положение весьма серьезное. И если вы не захотите принять этот факт, мне придется, на свою ответственность заставить вас это сделать.
— Это невероятно! — воскликнула она.
Гарден подошел к двери кабинета.
— Ради Бога, матушка, — сказал он. — Будьте разумны. Мистер Вэнс совершенно прав. Да и зачем вам теперь видеть Вуди? И так уже достаточный скандал! Зачем еще его усиливать?
Миссис Гарден посмотрела на сына, и мне показалось, что между ними происходил какой-то обмен мыслей без слов.
— Конечно, это не составляет особенной разницы, — сказала она, и, повернувшись к Вэнсу, вызывающее спросила: — Где же, сэр, вы прикажете мне оставаться до прихода полиции?
— Я не хочу казаться слишком требовательным, сударыня, — спокойно ответил Вэнс, — но я весьма бы это оценил, если бы вы остались в гостиной.
Миссис Гарден подняла брови, пожала плечами и повернула обратно.
— Все это весьма прискорбно, Вэнс — сказал Гарден. — Матушка привыкла считать себя хозяйкой. Она не любит получать приказания. Я сомневаюсь, чтобы у нее было особенное желание сидеть у остывающего тела Вуди. Но она терпеть не может, чтобы ей говорили, что ей делать и чего ей не делать. Она, вероятно, проводила бы весь день в постели, если доктор Зиферт не запретил ей вставать.
— О, пожалуйста, — сказал Вэнс равнодушно. Он прошел к двери в кабинет. — Теперь поболтаем, не правда ли, — он пропустил Гардена в комнату, а затем прошел за ним и закрыл дверь.
Гарден устало опустился на один конец дивана и достал трубку из маленького ящика в табуретке. Он достал табак и медленно набивал трубку, в то время как Вэнс отошел к окну и вглядывался в панораму города.
— Гарден, — начал он, — есть несколько вещей, которые я хотел бы прояснить прежде, чем прибудут окружной следователь и полиция. — Он лениво повернулся и сел за стол лицом к Гардену. Последний испытывал некоторые затруднения, пытаясь зажечь трубку. Когда ему, наконец, это удалось, он нерешительно поднял глаза и встретил пристальный взгляд Вэнса.
— Все, что угодно, чтобы помочь, — пробормотал он, посасывая трубку.
— Несколько необходимых вопросов, знаете ли, —
— Надеюсь, что он так сделает, — ответил Гарден. — Это — омерзительное дело, и я хотел бы увидеть, как падет топор, независимо от того на кого. — Трубка все еще создавала проблемы. — Между прочим, Вэнс, — спокойно продолжал он, — как оказалось, что вы приехали сюда сегодня? Я часто приглашал вас присоединиться к нашим сеансам скачек, но вы выбираете именно тот день, когда здесь просто крыша едет.
Вэнс ни на секунду не спускал глаз с Гардена.
— Факт в том, — сказал он, наконец, — что вчера вечером я получил анонимное телефонное сообщение, неопределенно обрисовывающее в общих чертах ситуацию здесь и упоминавшее про Хладнокровие.
Гарден дернулся и стал весь внимание. Его глаза широко открылись, и он вынул трубку изо рта.
— Вот дьявольщина! — воскликнул он. — Это странно. Мужчина или женщина?
— О, это был мужчина, — небрежно ответил Вэнс. Гарден скривил его губы и после минутного размышления спокойно сказал:
— Ну, так или иначе, я чертовски рад, что вы действительно приехали… Что я могу рассказать вам, чтобы помочь? Что вы хотите знать, старина.
— Тогда прежде всего, — спросил Вэнс, — вы узнали револьвер? Я видел, что вы смотрели на него со страхом, когда мы вышли на крышу.
Гарден нахмурился, занялся на мгновение трубкой и, наконец, ответил, как будто внезапно решившись:
— Да! Я действительно узнал его, Вэнс. Он принадлежит старому джентльмену…
— Вашему отцу?
Гарден мрачно кивнул.
— Он у него в течение многих лет. Как он у него оказался, я не знаю, а он, вероятно, не имеет представления, как им пользоваться…
— Кстати, — вставил Вэнс, — во сколько ваш отец обычно возвращается домой из университета?
— Почему… почему… — начал было Гарден, но затем продолжал: — По субботам днем он всегда здесь — редко позже трех. Устраивает себе и сотрудникам сокращенный рабочий день… Но, — добавил он, — отец очень эксцентричен… — Его голос нервно затих.
Вэнс дважды глубоко затянулся сигаретой: он продолжал внимательно наблюдать за Гарденом. Затем он спросил мягким тоном:
— Что у вас на уме?.. Если, конечно, у вас нет серьезных оснований не рассказывать мне об этом.
Гарден глубоко вздохнул и встал. Он казался глубоко обеспокоенным и принялся ходить взад и вперед по комнате.
— Правда в том, Вэнс, — сказал он, когда вновь уселся на диван, — что я даже не знаю, где патер сегодня днем. Как только я сошел вниз после смерти Вуди, я позвонил ему, чтобы рассказать новости. Я думал, что в сложившейся ситуации он захочет приехать сюда как можно скорее. Но мне сказали, что он запер лабораторию и покинул университет около двух часов. — Гарден бросил быстрый взгляд на Вэнса. — Он, вероятно, пошел в библиотеку для каких-то исследований. Или он мог отправиться в Колумбийский университет. Он тратит там приличную часть своего времени.