Риверстейн
Шрифт:
Мы с Ксеней озадачено переглянулись.
— Ерунда какая-то эти ваши руны, — фыркнула подруга, — нет бы, написать подробно и обстоятельно, куда идти и что делать! Так нет же! Намудрили, ничегошеньки не понять!
— А что такое Красная луна? — вспомнила я, — и Данила что-то такое говорил… что посвящение Источнику происходит в ночь Красной луны.
— Это ночь, которую у вас называют Ночью Исхода. — протянул лорд Даррелл, — последняя ночь осени…одна из девяти ночей, когда Источники предельно наполнены Силой.
Я замолчала, раздумывая
В Северном Королевстве люди боятся этой ночи. Считается, что все зло выходит в полночь из Бездны и гуляет среди живых, стучится в жилища и заглядывает в оконца. И если удастся ему заглянуть в глаза живому, поселится в том несчастном Зло, и будет этот страдалец проклят до седьмого колена. Потому уже с вечера все в королевстве запирали наглухо двери, закрывали ставни, спускались в погреб, обвешивались охранками и священными полусолнцами и молили пресветлую Матерь оградить их от взгляда Бездны.
А в подлунном мире в этот день происходит посвящение магов. Не здесь ли корни наших суеверий?
— Я попробую разобрать непонятные руны, — сказал лорд, — а вы пока сходите в трапезную, поешьте.
Мы послушно встали и пошли к двери.
— Ветряна, подожди, — лорд догнал нас у двери и взял меня за руку, — покажи Аргард.
— Арх'аррион наложил заклятие невидимости, — пояснила я, протягивая «пустую» ладонь.
— Это я понял, но я все же маг… подержи руку вот так.
Я застыла, растопырив пальцы. Шайдер посыпал на руку какого — то порошка, прошептал что-то, сдул и там где я ощущала кольцо тонкая серая пыль скрутилась в спираль и завертелась вокруг пальца. Четко прорисовалась голова змеи, проступили символы- руны. И тут же лорд отшатнулся, словно от боли. И сквозь зубы выругался. Серая пыль взметнулась и вспыхнула, не причинив мне вреда.
— Ладно, иди, — разочарованно сказал лорд Даррелл.
Я кивнула и выскочила в коридор, где Ксеня подпирала стену.
— Есть охота, сил нет, — преувеличенно весело воскликнула я, — я такая голодная! Пошли, Ксенька, мы еще Даниле обещали какой-нибудь еды принести вечером. Так что придется к Авдотье подлизываться.
— Да она не откажет, — улыбнулась Ксеня, — Авдотья у нас добрая! Давай скорее, на обед пироги обещали с требухой! Пошли, а то разберут все!
— Иду! Только я хотела еще к травнице забежать, — сказала я, — иди, я быстро.
— Хорошо, тогда я в трапезную, а ты не задерживайся.
Я кивнула подруге, и мы разошлись. Она по винтовой лестнице — вниз, а я дальше по коридору в каморку Данины. Мне не хотелось говорить Ксени, что меня одолевает слабость, и я хочу попросить у травницы каких-нибудь укрепляющих травок или настоек. Хотя кого я хочу обмануть… вряд ли мне помогут настойки.
И все же…
Я забежала в комнату травницы, но ее там не было. Наверное, вышла куда-то или отпросилась в Пустоши, пока Данила не уехал. В ее каморке так приятно пахло корешками и травами, я улыбнулась, принюхиваясь.
Все же во всем Риверстейне
Дверь тихо стукнула.
— Данина! — обернулась я. Но на пороге стояла не травница, а Гарпия. Бледное лицо перекошено, рука до белизны костяшек сжимает хлыст.
— Мистрис Карислава! — я испугано присела, приветствуя наставницу.
— Паршивка! — прошипела она, приближаясь ко мне — мерзкая тварь…
— Мистрис Карислава! Я не понимаю…
— Ах, ты не понимаешь! Грязная, греховная девка! Ты променяла свет Ордена на постель лорда! Паршивка! И это за то, что мы столько лет кормили и наставляли тебя!
Я прижала руки к груди, с ужасом смотря на наставницу. Белое перекошенное лицо светилось такой фанатичной ненавистью, что мне стало по- настоящему страшно. Она нетерпеливо пощелкивала плетью по голенищу сапога, руки сжимались, словно когти хищной птицы.
Я попятилась.
— Мистрис Карислава, вы ошибаетесь, клянусь пречистой ма…
— Как ты смеешь! — плеть тоненько просвистела в воздухе и сбила со стола склянку. Она разбилась, по комнате потек тягучий сладковатый запах какой-то настойки.
— Не смей! — зашипела мистрис, изо рта ее неприятно вылетала слюна, — не смей клясться чистотой Матери, блудница! Мерзкая грязная тварь! Греховное отродье! Давно надо было выкинуть тебя за ворота, тешилась бы там с диким зверьем, там тебе самое место!
Хлыст сбил еще одну склянку. Я попятилась еще и уперлась спиной в стену. Больше отступать было некуда.
Мистрис трясло. Я видела в ее глазах желание увидеть мою боль, предвкушение садистского удовольствия. Но я еще надеялась…
— Мистрис Карислава, послушайте… я ни в чем не виновата, поверьте мне…
— Беспутная потаскуха! Продажная девка! Думаешь, если греешь постель лорду, то тебе все можно? Шляться где угодно, вести себя как тебе вздумается? Неет, мерзавка! Ты за все ответишь…
Ее рука взметнулась в воздух, я только и успела, что вскинуть руку, прикрывая лицо. И локоть до плеча обожгло болью, хлыст разорвал ткань платья и нижней рубашки, разодрал кожу до длинного кровавого рубца. Лицо мистрис вспыхнуло от удовольствия, она даже почти улыбалась, занося руку для следующего удара.
Я закрыла глаза.
Разрыв пространства я не увидела, скорее почувствовала. И запах. В нос ударил запах пепла и жар опалил кожу. Придушенный хрип наставницы вывел меня из ступора, я распахнула глаза…
Арх'аррион.
Арх'аррион в своем истинном облике. Демон с распахнутыми черными крыльями, которым тесно в узком пространстве каморки, витыми черными рогами и вздыбленной шерстью вдоль спины. И с обнаженным клинком в левой руке. В правой он держал за шею мою наставницу, приподняв ее так, что ноги Гарпии в тяжелых ботинках лишь кончиками носков доставали пола.