РО (о загадочной судьбе Роберта Бартини)
Шрифт:
«Цель и смысл человеческой истории — сверхчеловек», — писал Петр Успенский.
К этому надо привыкнуть. Но ведь совсем недавно часть человечества с восторгом соглашалась считать себя «навозом для светлого будущего наших потомков»!
«Человечество — это „вода“ Вселенной, — писал Бартини. — Количество „воды“ — мировая константа».
Константа Жизни.
Реки и ручейки пронизывают шестимерную Вселенную, как сеть кровеносных сосудов. Фантасты называют это «параллельными мирами». Человеческий океан — Великий Водопой, место, где вызревают золотые «икринки» более высоких форм жизни.
Теологам
Он сказал рыбакам: «Я сделаю вас ловцами человеков!»
Булгаковский Бегемот спасает из огня семгу.
Нострадамус: «рыба с человеческой головой»…
Океан — у Ефремова.
«Водяная» комната — в квартире Бартини.
…Красное и зеленое: огонь и вода. Дух и материя. Но в символике розенкрейцеров зеленое — цвет нынешнего состояния Земли. Красный — на два этапа впереди, так называемый Период Венеры. Великий прогрессор Иисус Христос недаром сравнивал себя с утренней звездой. Венера появляется в «Мастере…» — и очень настойчиво! В «Химической свадьбе» посвящаемый в таинства Ордена должен был взглянуть на спящую богиню Венеру — и остаться ее стражником. «Венера» — это только символ, и к планете никакого отношения не имеет. Этап развития. Он соответствует Красному Периоду. Розенкрейцеры знают, что существа, достигшие Красного Периода, по нашим понятиям, бесплотны и подобны плазме. Макс Гендель в «Космологической концепции розенкрейцеров» пишет: «В Период Венеры, когда разум приобретет „Чувство“, человек сможет создавать живущие, растущие и чувствующие существа…»
Искусственное существо — гомункул.
Воланд — мастеру: «…Неужели вы не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула?»
…Они все знали — Грин, Толстой, Булгаков, Ильф и Петров, Экзюпери, Ефремов, Стругацкие… «Багровый остров» Булгакова зеркально отразился в «Стране багровых туч» — путешествии на… Венеру! Золотая цепь обернулась гирей, подковой, конем, а через десятилетия перелилась в золотой шар «Пикника…»
Нужно перечитать всю хорошую фантастику. И не только фантастику… Георгий Гурджиев учил, что все по-настоящему великие книги говорят об одном и том же.
И многие невеликие — тоже.
Хорошо бы перечитать всю фантастику, и особенно внимательно — те вещи, которые и литературой назвать трудно. Кто сегодня помнит, например, Н. Шелонского — автора толстого и нудного романа «В мире будущего»? Ровно сто лет назад он писал о воздушных кораблях, которые движет «энергия распада нестабильной материи» — ее добывают «посредством разложения химических элементов». Здесь же дается представление о четвертом состоянии вещества — «лучистом».
Ересь!.. Только через двадцать лет будущие корифеи атомной физики робко предположат саму возможность процесса распада. Немного позже заговорят и о плазме.
Это, конечно, не литература. Больше похоже на то, чем занимался благородный дон Румата. Сто лет спустя киевский фантаст Владимир Савченко в предисловии к одному из своих романов откровенно признается в том, что«…целью данного произведения является: изменить нынешний ход человеческой цивилизации». А в тексте романа есть интересное рассуждение о том, что посредством больших тиражей можно запустить идею
— Все это, конечно, любопытно, — вежливо заметил Скептик. — Но по какому принципу вы отобрали именно этих авторов?
Н. Шелонского — потому, что о нем упоминал Бартини. Оказывается, после публикации в России его спешно перевели и издали в Австро-Венгрии. А Владимир Савченко интересен тем, что одним из первых в бывшем Союзе начал распахивать целину «параллельных миров», вместе с тремя-четырьмя коллегами из Ленинграда и Красноярска. Возможно — первопроходец. Отличается дотошной проработкой методики «перехода». «Изменить нынешний ход человеческой цивилизации» — типичное прогрессорство…
— И через пять-семь лет нас будут зазывать туристические агентства: «Рай в шалаше! Посетите „параллельную“ Землю-37 пасторального класса А!»
Вряд ли. Этот мир — наш. А в новые мехи нальют новое вино.
ГЛАВА XXXIII
«По этой дороге, мастер, по этой!..»
Наша дорога подходит к концу. Или — к началу?.. Все условно: времени — нет. Нет ничего, кроме времени. В общем, это одно и то же!..
Но чья же гигантская фигура темнеет там, вдали, за серым туманом забвения, у самых истоков человеческой истории? Кто он, вечный актер театра «Глобус», таинственный собеседник философов и вождей, поэтов и конструкторов?..
В одной из ранних редакций «Мастера…» Воланд говорит Берлиозу и Бездомному: «Я — специалист, профессор… Первый в мире…»
Первый в мире… прогрессор?
Серые костюмы, серые глаза, серые камни, «Серые Ангелы», серые платиновые зубы Воланда, серый автомобиль — у Грина…
О дивном сером костюме мечтает товарищ Бендер.
Не понимаем.
«Серафима, — подсказывают нам. — Огненный ангел!..»
Не слышим.
Сера — один из четырех алхимических первоэлементов. Но это отнюдь не желтый дурно пахнущий камень — алхимическая «сера» символизирует огненную субстанцию!
С четырех сторон горит булгаковская Москва: «…загорелось как-то необыкновенно, быстро и сильно, как не бывает даже при бензине…»
Но мы словно ослепли…
«Полыхнул белым и синим огнем» алмазный треугольник Воланда — древний знак Огня.
Смотрим и не видим…
Булгаков поджигает подвал мастера: «Смотрите, вот он — огонь, с которого все началось!..»
Не слышим, не видим, не узнаем…
На первой странице «Цепи» названо имя: Прометей. Единственный раз. Автобиографический герой Бартини — Форми. Анаграмма: Ро-миф.
Миф, Прометей, огонь, цепь…
— …Зевс, скала, орел, печень! — подхватил Скептик. — Не забудьте отметить, что титан Прометей — безусловно, самый первый образ прогрессора в мировой литературе!
…Он украл огонь на Олимпе и принес его людям: «Здесь лежит известный теплотехник…» — сочинял Остап Бендер свою эпитафию.
Титан доставил огонь в полом стволе тростника. Тростниковый цилиндрик обернулся примусом Бегемота.
По приказу Зевса мятежного титана на сотни лет приковали цепью к приморской скале в землях скифов — это, конечно, Крым, а не Кавказ. Вот куда привел нас «крымский след»!