Робокоп I

Кварри Артур

— Да, Боб? Что у тебя?

— Слушай-ка. Возникла серьезная проблема с блоком контроля, ты бы пошел посмотрел.

— Хорошо, Боб.

Когда за Мортоном закрылась дверь, Смол чертыхнулся. Если его отрывали от дела, он всегда злился.

Стягивая халат, он случайно зацепил несколько регуляторов, сдвинув их почти до начала шкалы и, соответственно, сбросив уровень мощности почти до минимума.

Ничего страшного в этом не было. Просто в мозгу, из которого стирали воспоминания, осталась полоса. И эта полоса осталась нетронутой. Почти нетронутой.

3 июня 1999 года. 15.50

Клик.

Серая мутная пелена мешала видеть, но зато он отчетливо слышал все, что происходило в помещении. В слуховые рецепторы вплыл торжествующий голос:

— Это самая совершенная технология! К тому же, как полицейский, он обладает совершенно фантастическими навыками!

Говорящий протянул руку и сорвал с него серую пелену, которая оказалась… обычной полиэтиленовой пленкой.

— Я с удовольствием представляю вам… Робота-ПОЛИЦЕЙСКОГО!

Людей было много. Гораздо больше, чем тогда, в Новый год. Казалось, все помещение заполнено ими. Они аплодировали и улыбались.

Боб наклонился к самому его плечу и тихо сказал:

— Давай, дружище, выходи. Ты слышишь, это тебе аплодируют.

И тогда он встал. Выпрямился, глядя на людей сверху вниз.

Его компьютер моментально вычислил рост: 2 метра 08 сантиметров.

Огромный и сильный, символ порядка и спокойствия. Невозмутимый и непобедимый, перед людьми стоял

РОБОКОП.

Детройт. Западный полицейский участок. 18.42

В дежурной части стоял обычный гвалт. Кто-то с кем-то ругался. Задержанные на повышенных — иначе кто бы их расслышал — тонах пытались доказать что-то полицейским, другие звонили по телефону и тоже кричали, стараясь прорваться через завесу шума к собеседнику; кто-то курил, пытаясь рассказать что-то напарнику, и — как же иначе — тоже орал.

Одним словом, орали все. А те, кто не хотел орать, орали все равно.

Но в общем хоре четко выделялся зычный голос негра-сержанта.

— Нет! Я все равно буду нарушать закон, если мне понадобится засадить в кутузку такого говнюка, как ваш дружок! И поэтому заткнитесь! — Он повернулся к стоящему рядом патрульному. — Выкиньте этого придурка! Лучше через запасный выход!

Тот бы выполнил указание с радостью, но так и остался стоять с открытым ртом.

В зале повисла оглушительная тишина. За матовой стеклянной перегородкой, отделяющей запасный выход от основного помещения, возник человек. Если, конечно, это можно было назвать человеком. Огромного роста, с широкими мощными плечами, он шел по коридору, и каждый его шаг сопровождался гулким ударом. Казалось, что на ногах у него тяжелые металлические пластины. Тело человека тоже отливало сталью, словно было заковано в бронированный панцирь. Шел он как-то странно. Нет, собственно, шел-то он обычно. Только вот движения у него получались какими-то механическими. В наступившей тишине сержант грозно выдохнул:

— Эй, что здесь происходит, хотел бы я знать. — Он выбрался из-за конторки и направился в коридор, явно намереваясь выпроводить непрошенных гостей.

Толпа полицейских устремилась за ним. Всем было очень интересно узнать, кто же это к ним пожаловал.

Негр шагнул в дверной проем как раз в тот момент, когда ОН проходил мимо. По дежурному залу прокатился легкий вздох.

Это

не было человеком. Скорее, его можно было бы считать роботом. Вот только в нижней части головы, под стальным забралом, виднелось живое человеческое лицо — губы и подбородок. Все остальное — металл. Глаза заменяла узкая темная стеклянная пластина.

Не обращая ни малейшего внимания на столпившихся в немом изумлении людей, Робокоп свернул за угол.

— Кто этот парень?! — Возмущенно закричал сержант, выходя из себя.

Молодой человек в дорогом сером костюме подошел к нему и жестко произнес:

— Спокойно, сержант. Это дело «Оу-Си-Пи».

— Да пошло оно к такой-то матери, это «Оу-Си-Пи». Я имею право знать, что происходит у меня в участке!

Но человека в сером костюме мало волновало, что думает об «Оу-Си-Пи» какой-то сержант. Он развернулся и заторопился вдогонку за своим подопечным. Следом за ним прошли еще несколько человек, толкая перед собой тележки, груженные зачехленными приборами, что привело сержанта в состояние безмолвного бешенства.

Если бы он мог… Если бы эти говнюки из «Оу-Си-Пи» не сидели так высоко, он бы. выкинул их из своего участка пинками, вместе с этим… железным чурбаном.

Как только процессия миновала коридор, полицейские ожили.

— Это что еще за дерьмо такое? — Изумленно выдавил кто-то из них, глядя туда, где минуту назад прошел Робокоп.

В глубине участка располагалась комната, служившая ранее камерой для временно задержанных правонарушителей. Обычно сюда запирали разную шантропу. Бродяг, проституток, мелких воришек, пойманных в момент совершения преступления, и тому подобную публику. Помещение было достаточно объемным для того, чтобы вместить одновременно до тридцати человек-. Правда, при этом им пришлось бы потесниться, но кто сказал, что полицейская кутузка и отдых на Гавайях — это одно и то же.

Как раз в этом-то помещении и решено было разместить Робокопа на период проведения «полевых испытаний».

Отведенный для него угол был забран прочной сеткой, остальное место занимали стойки с приборами, компьютеры, электроэнцфеалографы, снимающие показатели деятельности мозга, и ряд мониторов, показывающих Робокопа с различных ракурсов. Лаборатория так же была отгорожена от остального помещения толстой стальной решеткой.

Все это оборудование служило одной цели — выявить отклонения в работе сверхполицейского. Если таковые, конечно, будут иметь место.

При нем находились три лаборанта, круглосуточно снимающие показания приборов.

Эти показания немедленно расшифровывались и отправлялись в научный центр корпорации «Оу-Си-Пи». Там они суммировались, изучались и подшивались в специальную папку Боба Мортона, а тот, в свою очередь, передавал их Президенту компании Тому Маккою в виде ежедневных докладов.

Так должно было обстоять дело.

Робокоп вошел в отведенное для него помещение и осмотрелся. Специальное кресло, нашпигованное датчиками, как рождественская индейка яблоками, вот, собственно, и вся обстановка. В этом кресле, которое все сотрудники именовали не иначе, как «электрический стул», ему придется проводить от двух до шестнадцати— все зависит от того, как пойдут испытания — часов в сутки.