Робокоп I
Шрифт:
Аллоиз Гасткинс не являлся исключением. Он считал, что ему еще повезло. Работы на бензоколонке по ночам довольно мало, и вполне можно сочетать ее с учебой. Что он с успехом и делал. Разложив перед собой учебник и высунув язык от усердия, Аллоиз старательно переносил рисунок из книги на лист ватмана при помощи циркуля и линейки. Ему нравилась эта работа. Осознание того, что он независимый человек, собственным трудом зарабатывающий себе на жизнь, наполняло его чувством гордости. Приличная зарплата и неплохие чаевые составляли довольно солидную, по его меркам, сумму.
Аллоиз Гасткинс собирался стать автоконструктором, и поэтому на слух безошибочно определил марку подъехавшего мотоцикла. «Судзуки». Но голову поднял только тогда, когда на прилавок грохнулся тяжелый «узи», а насмешливый голос прохрипел в окошко.
— Эй, ты, книжный червь! Давай-ка мне все твои бабки, а не то я мозги тебе вышибу.
Аллоиз, несмотря на хлипкое сложение, вовсе не был трусом, но кто, скажите-ка, полезет против автомата с голыми руками! Вот и он, как человек далеко не глупый, предпочел открыть кассу и выгрести скудную сумму.
Крупные банкноты, будучи человеком не только умным, но и предусмотрительным, Аллоиз держал в отдельном ящичке в самой глубине стола.
В то же самое время его нога нажимала кнопку на полу, подавая сигнал тревоги а ближайший полицейский участок.
— О'кей, дружок. А теперь включи седьмую колонку. Да поживее, я тороплюсь.
Эмиль Антоновский сгреб деньги в карман и, подхватив с прилавка автомат, зашагал к мотоциклу. Он открыл бак, вставил в него воронку и включил подачу бензина.
— Только не делай глупостей, понял? Я хорошо стреляю! Могу тебе прямо отсюда в глаз попасть!
Парень усердно закивал головой.
Боди говорил Эмилю, что ни в коем случае нельзя заниматься такими делами. Можно погореть запросто. Но кто бы отказался, если бабки сами плывут в руки! Пацан, ясное дело, перетрухал. Хорошо, если в штаны не наложил от страха. Вот бы весело было. Привезут труп в морг, начнут раздевать, снимут штаны, а там куча дерьма. Твою мать-то, а?
Эмиль даже засмеялся, представив себе, как вытянулись бы лица у санитаров.
Топливо текло в бак, бабки лежали в кармане, и настроение у него было шикарное. Он, конечно, мог бы и не убивать этого колледж-боя, но тот ведь может навести копов.
— Эй, парень, — заорал он, — что ты там читаешь!
Парень поднял книгу, на обложке которой выделялась белая надпись: «Начертательная геометрия.» Эмиль ни секунды не сомневался, что пацан читает какой-нибудь порнографический романчик, и собрался было сострить что-нибудь по этому поводу, а тут… Перед ним был УМНИК. А Эмиль терпеть не мог УМНИКОВ. Все его беды были от таких вот начитавшихся разной херни, сопледонов, возомнивших себя умнее всех. Мать его так, а? Вот и с работы его вышвырнули из-за такого же урода. Они думают, что умнее всех. Сильнее всех. А вот что бы они запели, если им в рожу ткнуть
— Эй, ты что, в колледж ходишь, да? — Парень кивнул. И это еще больше разозлило Эмиля. — И наверное, думаешь, что самый крутой, да? Крутой? Самый умный? Небось думаешь, что и пулю сможешь перехитрить, а? Ну, давай попробуем? Эй ты, урод, я с тобой разговариваю! Что скажешь? — Грабитель разошелся. Изо рта летели капли слюны, и сам он закипал от переполнявшей его безумной ярости. Он уже орал, теряя над собой контроль, не замечая ничего вокруг.
Аллоиз видел, как в десяти метрах от них остановился черный полицейский «порш«. Из кабины выбралась серебристая массивная фигура и направилась в их сторону.
«Преступление в стадии совершения.
Вероятность убийства жертвы: 98 %.
Директива № 2.»
В руке Робокопа, словно из ниоткуда, возник пистолет.
— А? Ну что скажешь, говнюк? Я с тобой разговариваю!
Невероятно громкий голос обрушился на Эмиля откуда-то сверху. Бандиту даже показалось, что он исходит с небес.
— Бросайте оружие! Вы арестованы!
Он судорожно повернулся, одновременно передергивая затвор «узи». В четырех метрах от него стоял огромный блестящий парень. Словно какой-то Супермен с глянцевой обложки детского комикса.
— Твою мать… — Только и смог произнести Эмиль. Робокоп узнал этого человека. Он видел его раньше.
То же лицо. Те же бегающие глазки, тот же хищный оскал.
— НУ ТЕПЕРЬ Я РАЗВЛЕКУСЬ, ПРИЯТЕЛЬ!
Губы робота дрогнули и произнесли слова, идущие откуда-то из глубин памяти:
— Живой или мертвый, ты все равно пойдешь со мной.
И тогда Эмиль попятился от внезапно нахлынувшего дикого ужаса. Ему захотелось побежать, но он боялся повернуться к ЭТОМУ спиной.
— Я знаю тебя… — Прохрипели враз побелевшие губы. — Я помню…
«Режим записи: включен».
Не переставая пятится, убийца поднял автомат.
Эмиль не мог узнать это тело, потому что оно не было телом ТОГО полицейского. Но он узнал губы. Губы и подбородок.
На секунду ему показалось, что он сейчас грохнется в обморок. И стряхивая это кошмарное состояние, Эмиль заорал так громко, как это позволяли легкие.
— ТЫ МЕРТВ! МЫ УБИЛИ ТЕБЯ!!! — Палец судорожно нажал на курок, и «узи» заплясал в его руках, извергая свинцовый ливень сорок пятого калибра. — ТЫ МЕРТВ!!! МЫ УБИЛИ ТЕБЯ!!!!!
ГРРРРРРРРРРАНГАНГАНГ!!!
— ТЫ МЕРТВ!!!! МЫ УБИЛИ ТЕБЯ!!!!!
Но жуткий серебристый призрак продолжал стоять в центре смертоносного вихря. Сильный и неуязвимый.
И Эмиль, отшвырнув в сторону бесполезный автомат, рванулся к мотоциклу. Он выдернул из бака заправочную воронку и кинул ее на асфальт. Хлещущий поток бензина пополз по дороге, разливаясь гигантской пахучей лужей.
Мотор «судзуки» взревел, и мотоцикл, унося дрожащего от ужаса седока, рванул в темноту.
«Система наведения на цель включена».