Роботы божьи
Шрифт:
Смолин изобразил сочувствие на лице.
– Роботы не были застрахованы?
– Нет, - недовольно буркнул Глостин.
– Они часто ломаются, условия невыгодные.
"Еще бы", - подумал Смолин, вспомнив ежемесячные счета Глостина за новых андроидов.
– Он ведь у вас сейчас сидит? В вашей тюрьме?
– Да, - соврал детектив.
– Его счастье, - проворчал директор.
– Ничего, выйдет - я до него доберусь.
– Священника мы тоже взяли, - сказал Смолин наудачу.
– Какого
Голос Глостина едва заметно дрогнул.
– Лисицын сломал ваших роботов не один. Вы разве не знали?
– Нет...
– сказал Глостин и одним глотком проглотил содержимое стакана, тут же налив еще.
– Значит, имя Петра Авдеева вам ни о чем не говорит? А вот он вас хорошо знает.
– А, этот...
– нехотя проговорил директор.
– Я спонсирую его церковь. Причем он здесь?
Детектив решил, что блеф хорош в меру и попробовал сменить тему, зайдя с другого конца.
– Вас не беспокоит перспектива ядерной бомбардировки?
– Не станут китайцы бомбить, - заявил Глостин с уверенностью.
– У них тут много активов. Рынки, фабрики, жилые кварталы. Они слишком жадные, чтобы уничтожать свою собственность.
– Разве вы не слышали их ультиматум?
– Ультиматум? Бросьте! Это всего лишь просьба. Они откровенно просят: дайте нам жертву, и мы все забудем! Им нужно сохранить лицо, вот и все.
– Жертву?
– Ну, конечно! Схватят какого-нибудь олуха и объявят его главным злодеем, убившим председателя Китая!
– Почему вы думаете, что он убит?
– спросил Смолин, насторожившись.
– Я знаю, на что способен мой робот. Он пробивает кастетом стальную стену толщиной в пять сантиметров! Как вы думаете, что будет с человеком, если Дубина ударит его в лицо?
Смолин промолчал.
– Это ваше расследование - полная чепуха, - заявил Глостин.
– Вы что, всерьез надеетесь найти убийц за полдня?
Детектив удрученно покачал головой.
– Не тратьте зря время. От вас не ждут результатов.
– Я все же попытаюсь, - вежливо возразил Смолин.
– Дело ваше. Только вы ищите не там. Это точно не я. Я вообще не понимаю, что произошло. Подозреваю, Рыба меня предал. А вот на кого он работал, это вопрос.
– Я верю, что это не вы, - доверительно сказал детектив.
– Но, если вы не виноваты, то кто вас подставил? Разве вы не хотите это узнать?
– Конечно, хочу!
– Так помогите мне! Намекните, кто мог желать вам зла.
– Неужели вы думаете, что председателя Джо Дуньтаня убили ради того, чтобы насолить мне?!
– пробормотал Глостин, криво усмехнувшись.
– Я кое-чего в жизни добился, но все же мой калибр не настолько велик...
– Тогда как вы объясните взрыв на трибуне? Это же явная попытка уничтожить вашу фирму...
– Чепуха! Они просто убрали свидетелей...
–
– Они? Кто "они"?
– Откуда мне знать? Просто я думаю, одиночке такое не потянуть. Тут дело тянет на целый заговор. А что там взорвалось, кстати?
– Бомба. Ее спрятали в корпусе запасного экземпляра Ивана Дубины.
– Рыба! Это он, подлец!!! Продал меня, скотина!
– Рыба?
– А кто еще мог вставить бомбу в робота? Он единственный имел к ним полный доступ. А я, дурак, доверял ему...
– Кому он вас продал?
– быстро спросил Смолин.
– Не имею ни малейшего представления!
– ответил Глостин, твердо глядя в глаза детектива.
Все это время Анна внимательно наблюдала за директором, считывая видеопоток с глазных нервов Смолина. Хотя детектив был уверен в своей способности разбираться в людях, многолетний опыт убедил его в том, что Анна гораздо лучше распознает скрытые настроения и чувства подозреваемых. Она остро чувствовала обман, хотя и не могла объяснить, как ей это удается. В сложных случаях Смолин всегда просил ее оценить реакцию собеседника.
"Лжет, - прошептала она.
– Он знает, кто это сделал".
Смолин замолчал, обдумывая следующий ход.
– Думаю, вам будет интересно узнать, что после взрыва бомбы на трибуну закачали отравляющий газ, - сказал он после паузы, испытующе глядя на Глостина.
– Газ?
– растерянно спросил директор.
– Пары синильной кислоты. Но знаете, что странно? Газ был распылен не на технической трибуне, а этажом выше. На гостевой трибуне - там, где находились вы с гостями. Ваши гости умерли мучительной смертью.
Даже в сумраке кабинета было видно, как Глостин побледнел.
– Кто мог желать вашей смерти?
– спросил Смолин.
– Никаких идей, - твердо ответил директор и замолчал, плотно сжав толстые губы.
– Не думаете, что к этому может быть причастен Егор Лисицын?
– спросил детектив.
– Лисицын? Рассмешили. Он просто жалкий писака, нуль.
– Однако он единственный, кто выжил, кроме вас. За семь минут до взрыва он ушел с трибуны, избежав и взрыва, и отравления газом.
В глаза Глостина мелькнуло удивление.
– Кстати, а ведь да...
– пробормотал он.
– Он же все время якшался с Рыбой. Подарки ему всякие носил, пиво... А потом они запирались у него в мастерской и подолгу болтали. Черт, как я это пропустил... Спелись за моей спиной, мерзавцы!
– Кто убил Рыбу?
– резко спросил Смолин.
– А я откуда знаю?
– огрызнулся директор, возмущенно таращясь на детектива.
– Надо полагать, те, на кого он работал.
– Он работал на вас, - напомнил Смолин.