Роботы божьи
Шрифт:
– Бросьте прикидываться, вы прекрасно понимаете, о чем я. Те, кто подговорил его начинить робота бомбой.
– Почему Иван напал на председателя?
– Это же очевидно! Рыба его так запрограммировал.
Смолин подумал, что полиция поторопилась объявить о смерти Рыбы. Теперь Глостин будет все валить на него.
– Зачем?
Глостин посмотрел на него с досадой, как смотрят на неразумного ребенка, не желающего понять простейших вещей.
– Кто-то заплатил ему, это и пингвину понятно.
– Кто-то? А разве не вы?
– Мне надоели ваши намеки. Говорите прямо, что у вас есть, -
Смолин решил выложить главный козырь.
– Мне известно, что имел место договорной матч. Вам заплатили, чтобы Иван Дубина проиграл бой. Будете отрицать?
Глостин ошеломленно молчал. Он побагровел, жилы на его шее вздулись. Он хотел что-то сказать, но не смог вымолвить не слова. Задыхаясь, директор резким движением рванул воротник рубашки.
– Вы приказали Рыбе запрограммировать робота так, чтобы тот проиграл, - продолжал детектив с нажимом.
– Откуда вы знаете?
– прохрипел директор, судорожно глотая воздух; на его выпуклом лбу и висках заблестели бусины пота.
"Как бы его не хватил удар", - озабоченно шепнула Анна.
Будто отозвавшись на ее мысли, в кабинет заглянула встревоженная роботесса с руками по локоть в крови. Глостин махнул ей, чтобы та убиралась. Она послушно исчезла.
– Не только у вас есть связи в президентской канцелярии, - заметил детектив.
К его удивлению, Глостин тут же ожил. Облегченно вздохнув, директор рассмеялся неприятным сухим смехом. Теперь он смотрел на Смолина с видом победителя. Кажется, факт разоблачения подкупа нисколько не обеспокоил его, хотя еще мгновение назад реакция была совершенно противоположной.
"Я сказал что-то не то?" - мысленно спросил Смолин своего друггла.
"Не знаю. Но он больше тебя не боится".
– Я сказал что-то смешное?
– недовольно спросил Смолин.
– Я просто представил ваше положение. Ну, узнали вы, что канцелярия заказала проигрыш. Дальше что? Обвините их в том, что они и убийство Дуньтаня заказали тоже? Предъявите им обвинение? Кишка у вас тонка.
"Не тонка", - подумал Смолин, вспомнив последний разговор с президентом Домбровской.
– Значит, вы подтверждаете, что получили деньги за проигрыш матча и нападение на председателя?
– спросил он.
– Ничего я не подтверждаю!
– огрызнулся Глостин.
– Мы ведь без протокола беседуем?
Смолин кивнул.
– Проигрыш был заказан, признаю. Сами знаете, кем. Но нападение на Дуньтаня мне не шейте. Я не сумасшедший, чтобы лезть в такие дела.
– Тогда кто заказал покушение? Хотя бы намекните, - попросил детектив.
– Не имею представления. Меня круто подставили, да. Но я понятия не имею, кто это сделал. Если вдруг раскопаете, буду рад узнать от вас имена виновных.
Смолин решил истратить последний козырь.
– Скажите, что связывает вас и господина Лю Куаня?
Реакция директора вновь оказалась неожиданно сильной. Он поперхнулся виски и долго откашливался, краснея на глазах. Детектив молча сверлил его взглядом, опасаясь снова сказать что-то не то. Однако Глостин не собирался отвечать. Набычившись, он смотрел на Смолина налитыми ненавистью глазами. Они сидели в тяжелой тишине, глядя друг на друга в упор. Поняв, что разговор окончен, Смолин отвел взгляд и разочарованно сказал:
–
Глосин прокашлялся и собственным голосом хрипло произнес:
– Совершено тяжкое преступление. Кто-то должен за него ответить. Могу вас заверить - это точно буду не я.
Директор встал, давая понять, что беседе конец. Смолин поднялся и, угрюмо глядя в пол, направился к выходу. Холл был чист, кровь и трупы андроидов исчезли. Роботесса поклонилась хозяину и сказала:
– Все готово.
– Хотите принять участие в похоронах?
– спросил Глостин детектива.
– Чьих?
– спросил Смолин, вздрогнув.
– Увидите.
Они вышли на террасу и Смолин понял, о чем речь. Трупы секретарш, плотно привязанные друг к другу прозрачным шнуром, лежали на краю деревянного настила террасы, у самой воды. Смолин только сейчас понял, чем этот район отличается от всех прочих, где он когда-либо бывал. Здесь нет аквапленки. Черная вода гипнотически манила к себе, притягивала взгляд и заставляла подойти ближе, чтобы бесконечно всматриваться в темные глубины, наклоняясь все ниже и ниже... Смолин отпрянул и встряхнул головой.
– Что вы собираетесь с ними сделать?
Глостин усмехнулся.
– Разве их нельзя починить?
– Мерзавец сжег им нервную систему. Ремонт будет стоить дороже покупки новых. Это все равно, что полностью электропроводку в катере поменять.
Смолин понимающе кивнул. Белобрысый майор и балагурящие штурмовики умолкли и прильнули к борту торпедоносца, чтобы лучше видеть происходящее.
Глостин с тоской посмотрел на мертвых андроидов. Он хотел что-то сказать, но передумал. Директор поставил ногу на крепко связанные тела и, раскачав их, резко толкнул. Жуткая связка перевалила через край настила и тяжело ухнула в воду, забрызгав Глостина, Смолина и стоящую поодаль секретаршу. Темная вода мгновенно поглотила добычу. Бледные лица со стереофотографии стремительно гасли, растворяясь в черной глубине, пока не исчезли совсем. Всплыло несколько больших пузырей. Спустя минуту вода разгладилась, словно ничего и не было. Покосившись на Глостина, детектив заметил слезы в его глазах.
На обратном пути Смолин был задумчив. Он едва слушал возбужденную болтовню майора, комментировавшего так поразившее его утопление. "Неужели их нельзя было починить?! Это же целое состояние!" Перед глазами навязчиво стояло обескровленное лицо девушки с фото, тающее в равнодушной черной глубине.
12.
"Печальная новость пришла из Пекина. Сегодня умерла последняя панда на Земле. Старенький Мэй Лунь отошел в лучший мир, не дожив до своего тридцатилетия всего неделю. Тысячи жителей города пришли проститься со всеобщим любимцем. Скорбят мужчины, рыдают женщины и дети. Толпа людей у бывшей клетки Мэй Лунь не расходится весь день, несмотря на дождь. Кажется, сама природа оплакивает невосполнимую утрату. Власти объявили о намерении увековечить память Мэй Луня, создав на месте его клетки мемориал с памятником и храмом. Мы никогда больше не увидим этих милых пушистых медведей живьем. Лишь памятник и стерео-видеозаписи будут напоминать людям о том, что мы не смогли спасти этот вид.