Роботы божьи
Шрифт:
Подозреваемый Лисицын удручающе, разочаровывающе ничего не знал. Раз за разом он повторял, как создал речь для Ивана Дубины, предъявил ее директору "Уральских роботов" Леониду Глостину и получил аванс, на который сразу же купил гулловского андроида. Похоже, андроид волновала его больше всего остального. Упоминая о ней, Лисицын всякий раз нервничал и спрашивал, когда ему разрешат связаться с другглом. Смолину показалось, что арестованный не осознает тяжести своего положения.
– Давайте попробуем еще раз, - сказал детектив.
– Вы единственный уцелевший подозревамый...
Егор
– ...или свидетель, если вам угодно. Все, кто мог пролить свет на это дело, убиты. Варварски и жестоко. Эти убийцы не остановятся ни перед чем. Если вы не поможете мне, я не смогу защитить вас от них. Что вам известно о покушении на председателя Китайской республики Джо Дуньтаня?
– Ничего, - устало повторил Егор.
– Я писатель. В мои обязанности по договору входило создание текста речи боксера. Я не знаю, почему робот напал на председателя. Я не прикасался к нему, его программировал Рыба. Можно мне поговорить с адвокатом? В смысле, с другглом адвоката?
– Нет, - сказал Смолин.
– У нас нет времени на формальности.
– А что, китайцы уже начали войну?
– Пока нет. Они отозвали ультиматум и проводят совещания в Политбюро.
Смолина удивляло, как непринужденно вел себя арестованный. Казалось, он совершенно не боялся детектива. Лисицын перескакивал с темы на тему, задавал не относящиеся к делу вопросы и легкомысленно шутил. От бессонницы он иногда заговаривался, но в целом производил впечатление умного и уверенного в себе собеседника. Со стороны могло даже показаться, что это не допрос, а беседа старых приятелей. Самообладание изменило арестанту лишь раз. Когда детектив сообщил ему про смерть священника, Лисицын заплакал.
Еще больше Смолина удивляла его собственная реакция. Замечания и неуместные, учитывая обстоятельства, реплики арестованного нисколько не раздражали его. Этот Лисицын странным образом напоминал его друггла Анну. У них не могло быть ничего общего, - все-таки она девушка, к тому же искусственная, - но детектива не покидало ощущение непонятной близости с заключенным. Парадоксально, но Лисицын при близком контакте вызывал у него те же чувства, что и Анна. Казалось, они мыслили одинаково. Они даже использовали похожие выражения в разговоре. Смолин подумал, что если бы их беседа проходила вслепую, как тест Тьюринга, то он мог бы спутать своего друггла с Лисицыным.
Загадочное сродство душ проявилось не сразу, только на четвертом допросе, к концу третьего дня их бесед. До этого арестованный ему скорее не нравился. Может быть, он к нему просто привык? Детектив помотал головой, отгоняя нелепые мысли. Сейчас Лисицын вновь начал его раздражать своим тупым упрямством. Должен же он знать хоть что-то! Как можно крутиться в мире кибер-бокса и даже не догадываться, каким образом робот мог сойти с ума настолько, чтобы прилюдно убить лидера зарубежного государства?
– Егор Сатчитанандович, скажите что-нибудь, что может мне помочь. Хоть что-то. Тогда я попробую помочь вам.
Лисицын задумался.
– Наверное, Дубину запрограммировали напасть на председателя, -
– Кто?
Лисицын пожал плечами.
– Рыба.
– Зачем?
Лисицын вновь пожал плечами и сказал:
– Может, он выполнял чью-то просьбу?
– Просьбу?
– Ну, или заказ...
– Чей заказ? Глостина?
Лисицын молчал. Интересно, что когда Смолин рассказал о впадении директора "Уральских роботов" в необратимую кому, Лисицын отреагировал совершенно равнодушно. Анна сказала, что ему явно наплевать. Похоже, у Глостина в этой жизни был только один друг, Икрамов.
– Вы знали, что это был договорной матч?
Лисицын подскочил бы на стуле, но браслеты удержали его.
– Это невозможно!
"Он не знал", - прокомментировала Анна, оценив реакцию заключенного.
– Почему невозможно?
– спросил Смолин.
– Такого раньше никогда не было. Это технически невозможно сделать.
– Но вы же сами видели, как странно вел себя Дубина в конце боя. Битье воздуха, эта дурацкая походка...
Егор закивал. Выходка Дубины не давала покоя всем, ее до сих пор бурно обсуждали на форумах болельщиков.
– Есть свидетельства, что проигрыш Ивана Дубины был подстроен заранее.
– Китайцами?!
– возбужденно воскликнул Лисицын, окончательно просыпаясь.
"Мысль очевидная, но неверная", - подумал Смолин, вспомнив свой разговор с Домбровской. Интересно, что сказал бы Лисицын, узнав, кто на самом деле заказал проигрыш российского робота.
– Почему вы так решили?
– строго спросил детектив.
– Кем же еще?
Смолин криво усмехнулся.
– Вам известно что-нибудь о контактах руководства "Уральских роботов" с китайцами?
– спросил он на всякий случай.
Лисицын на мгновение замялся, а потом сказал:
– Да. Я однажды видел, как из кабинета Глостина выходил один... старый китаец, очень важный. Глостин был сильно взволнован их встречей. Я никогда не видел его таким возбужденным.
Анна мгновенно вывела перед взором Смолина фрагмент схемы с изображением связи Лю Куаня и Лисицына. Глядя на тоненькую ниточку, детектив спросил:
– Имени китайца вы, конечно, не знаете? И сами с ним не знакомы?
Лисицын тяжело задумался. Помолчав с минуту, он рассказал о своей единственной встрече с Лю Куанем - встрече, на которую он был доставлен почти насильно. Егор рассказывал долго и подробно, упомянув о том, как владеющие шоу "Стеклянный город" китайцы погубили и заменили роботом отморозка Михаила Сурмилова, о судьбе которого так пекся убитый священник.
Детектив слушал с изумлением. Китайский след подтверждается? Иначе зачем главарю "Триады" выходить на контакт с фирмой, занятой исключительно подготовкой кибер-боксера для международных соревнований? Если Глостин знал о присутствии председателя на матче заранее, то визит Лю Куаня в "Уральские роботы" приобретал зловещую окраску.
– Скажите, когда именно Глостин поручил вам писать речь для матча с китайским роботом?
– спросил он заключенного.
– Поточнее, пожалуйста.
Егор наморщил лоб, пытаясь вспомнить. Без помощи друггла он с уверенностью помнил лишь свои имя и адрес.