Роботы божьи
Шрифт:
– О-о...
– простонала Домбровская.
– Я не понимаю! У меня голова болит от всего этого.
– Не переживайте. Философское отделение РАН тоже не в силах этого понять. А мы занимаемся темой не одно поколение.
– Мало мне проблем с китайцами, а тут еще вы свалились на мою голову... Я жалею, что узнала о вас!
– О китайцах не беспокойтесь.
– Не беспокойтесь? Они отняли у меня пол-страны, а вы - не беспокойтесь?!
– Вы проиграли ход, но не партию. Китая скоро не будет, время на вашей стороне. Западный мир разберет
– Звучит как фантастика! Пока ситуация складывается так, что не будет нас.
– Дело именно в фантастике. Однажды я слушал аудиолекцию о современной китайской культуре. Очень интересно, я почти ничего о ней не знал. Больше всего меня поразило, что в Китае не пишут научную фантастику. Совсем. Она просто отсутствует как жанр.
– Причем тут это?
– недоуменно спросила Домбровская.
– Как фантастика связана с исчезновением Китая?
– Страна, не имеющая своей фантастики, не имеет будущего.
Президент фыркнула.
– Зря не верите, - сказал Добродеев.
– История множества стран подтверждает мое наблюдение. Может быть, Россия до сих пор цела, потому что у нас еще создают фантастику. Пускай и ужасного качества.
– Кстати, о множестве стран... В вашей папке есть все, кроме практических рекомендаций. Что мне теперь делать? Что делают президенты других стран? И почему нет научного сотрудничества в этой сфере? Это же общая проблема!
При слове "сотрудничество" академик посмотрел на нее, как на душевнобольную.
– Здесь каждый сам за себя. Лидеры стран пытаются уловить, чего желают Хозяева, чтобы подстроиться и получить преимущество над конкурентами. Тех, кто преуспеет в этом, ждет успех во всем: в политике, в бизнесе, в войне. А что еще нам остается? Мы возвращаемся во времена, когда люди соревновались за лучшее понимание воли высших сил в надежде на поощрение. Грядет возвращение Древних Богов.
– Это я понимаю, - нетерпеливо сказала президент.
– Но где конкретные рекомендации? Что мне делать с этим?
– Вам нужны заклинания?
– спросил академик с кривой усмешкой.
– Хотите договориться с демонами?
– Не помешало бы. Новый председатель Китая, похоже, как-то сумел...
Добродеев небрежно отмахнулся.
– Чепуха! Он не первый. Были и другие умники, которые воображали, что договорились с ними... Каждый в свое время споткнулся. И Ючэн споткнется, можете мне поверить.
– Но тут, - Домбровская постучала по папке, - написано, что он добился их поддержки...
– Это лишь способ говорить. С ними нельзя договориться в принципе, как нельзя договориться с землятресением или тайфуном. Невозможно договориться с тем, у чего нет разума.
– Но здесь же, кстати, сказано, что их разум превосходит наш. Вы не видите противоречия?
– Это тоже способ говорить. Для удобства моделирования. Когда мы планируем очередной эксперимент, - очередную попытку взаимодействия, - нам проще считать, что они обладают разумом, превосходящим человеческий. Это модель, понимаете? Правда же заключается в
Домбровская молча смотрела на него. На ее лице отражалась борьба чувств: страха, мучительного интереса и неприязни к собеседнику.
– Что касается заклинаний... Если найдете время посетить наши лаборатории, буду рад показать, чего мы добились. А вы уж сами решите, как это использовать.
– Договорились, - сказала Домбровская, выдавив кислую улыбку.
– Я могу идти?
– спросил Добродеев.
– Погодите минуточку. Раз уж вы посвящены во все тайны... Что вы знаете об отключениях зрения?
– Знаю, что вполне можно обойтись без него, - ответил академик с ухмылкой. - Мне не до шуток, у нас кризис!
– воскликнула президент.
– У людей отказывают внутренние органы. Мы не можем понять, что происходит.
– Это Гулл. Вы узнавали у них, в чем дело?
– Директор по России говорит, что они пока не могут наладить новое оборудование.
– Неудивительно! В Гулле понятия не имеют, что оно такое и как работает.
– О чем вы?
– Им позволили - или их заставили - создать то, что они называют "оборудованием". Гулловцы не знают принципов работы этой штуки.
– Кто заставил? Эти... пернатые грибы?
– Да.
– Вы хотите сказать, что наши чипы подключены к этой... к этому... Это что же получается, и все другглы подключены к нему?!
– Оно и порождает другглов. Другглы сознательны и разумны. Неужели вы верите, что сделанные людьми компьютеры могут обладать сознанием? Какая наивность!
– О, боже!..
– Не стоит так переживать. Мы сами ничем не лучше другглов.
– Что?
– растерянно спросила побледневшая Домбровская.
– Мы сами, наши личности и тела, порождены Хозяевами. Задолго до появления не только чипов, но и каменных топоров.
– Как?! Если у них нет ничего - ни технологии, ни разума... ни даже самосознания?
– Согласно моеи гипотезе, они нас вообразили. Мы - их ожившая воплощенная фантазия.
Президент пребывала в прострации. С лицом белым, как снег на архивных видеозаписях, она молча сидела, уставившись мимо академика потерянным взглядом. Когда молчание стало невыносимым, Добродеев вежливо кашлянул.
– Так я могу идти?
Домбровская безучастно кивнула. Когда дверь за ним закрылась, она упала лицом в сложенные на папке руки и разревелась. Президент рыдала в голос, оплакивая свою погибшую судьбу. Всегда, сколько она себя помнила, ею владело стремление пробиться наверх. Вся ее жизнь состояла из усилий и борьбы. И вот, взобравшись на вершину социальной пирамиды, она внезапно обнаружила себя у подножия бесконечного, уходящего в заоблачную даль обелиска, влезть на который невозможно в силу законов природы. Ей должен был принадлежать весь мир. Домбровская уже держала его в руках, но он выскользнул... и теперь она сжимала в кулаке горсть бессмысленных осколков.