Род Корневых будет жить!

Кун Антон

— Ну и что? — спросил я, вспоминая, как отстраивал вторую систему каналов и направлял течение потоков.

Китаец удивлённо посмотрел на меня, как будто я задал глупейший вопрос.

— Но так не бывает! — воскликнул он.

— Раньше не было, теперь есть, — пожал я плечами. — Так почему разрушает-то?

— Ну как же? — китаец беспомощно развёл руками. — Ведь это же… Оно же в разные стороны… Тело не выдержит ведь! Не было ещё такого!

— Подожди! — остановил его я. — Ты мне скажи, как с этим справиться?

—

Перенаправить поток?.. — неуверенно пробормотал китаец. — Но, когда он запущен, как сменить ему направление? Даже не представляю, какая для этого нужна сила? А перенаправишь, и что? Где гарантия, что оно не вернётся как было? — китаец был явно растерян.

Я зацепился за слова перенаправить поток, и взглянул на все эти каналы внутренним взором.

Тот первый тёк себе и тёк, и золотая горошина плавала в широкой чаше, соединяя лучиками все каналы. А вот вторая система…

Я хорошо помнил, что она сразу стремилась именно в этом направлении и видел, что ветерок, который создавали иголки, не смог бы повернуть движение вспять. Всё, что я сделал, это упорядочил движение, которое и так было.

— Повернуть вспять не получится, — сказал я Мо Сяню. — Он сразу был направлен именно в эту сторону. Первый поток двигался нормально, а второй — в обратную сторону. Я только помог ему — сделал для него русла. Так что давай думать, как сделать так, чтобы меня не разрывало?

Китаец снова поглядел на меня, но теперь уже внимательно.

— Так это вы сделали, молодой господин? — спросил он.

— Я, — подтвердил я свои слова.

Мо Сянь сразу же поверил мне и задумался.

Когда Мо Сянь снова посмотрел на меня, ароматическая палочка сгорела до половины.

— Я вижу пока только один выход, — сказал он.

— И какой же? — спросил я.

— Усиление самоконтроля. Если для обычного человека потеря самоконтроля нежелательна, то для вас, молодой господин, это может стать смертельным.

Признаться, чего-то такого я и ждал. И когда услышал, то совсем не обрадовался. Потому что самоконтроль никогда не был моей сильной стороной. Взять тот момент, как я умер в своём мире. Будь самоконтроль у меня чуть лучше, я не пошёл бы крошить этих ублюдков. Ну или не действовал бы сгоряча.

С другой стороны, я перестану быть собой, если начну прощать всех мразей.

— Вам нужно будет развивать оба потока одновременно и равномерно, — продолжал наставлять меня Мо Сянь.

— Ну, это-то понятно, — перебил его я. — Ты объясни, что это означает на практике?

— Много… — сказал Мо Сянь. — Очень много тренировок! И с дедом Радимом, и со мной.

— Угу, — согласился я. — Это как раз то, чего я хочу.

— Очень хорошо! — похвалил меня китаец.

Видимо он готовился к тому, что сейчас придётся убеждать меня.

Но нет, убеждать меня не надо. Я должен стать сильным. И если для этого нужно две тренировки в день и каждый день, я буду

вкалывать!

Тем более, что я лучше стал чувствовать тело, которое мне досталось. Поначалу-то был как в неизвестном скафандре, тактико-технические характеристики которого мне не знакомы. Ну а теперь я более-менее освоился.

Что ж, цель у меня была — отомстить его светлости князю Волкову Александру Петровичу за то, что он отдал распоряжение убить детей. Отомстить ему и его людям.

Чёрного колдуна я уже убил, как говорят, хотя сам я этого не помню. Но я прекрасно понимал, что чёрный колдун только исполнитель. И пока я не разберусь с предводителем, мы не можем быть в безопасности — по нашу голову придут и другие.

У меня есть ещё тридцать шесть дней до того, как я должен буду отправиться в академию.

Но теперь я примерно понимаю, в какую сторону мне двигаться.

И сидеть, ждать, пока догорит ароматическая палочка, мне было уже невыносимо. А потому я поднялся и сказал Мо Сяню:

— Спасибо за помощь. Сегодня после посещения деревни продолжим. А сейчас я должен идти. Там управляющий мне что-то хотел сказать.

Глава 17

Егор Казимирович ждал меня в гостиной. Он сидел в кресле. Рядом на столике стояла пустая чашка — кофе явно был выпит давно.

Едва я зашёл, мой управляющий подскочил с кресла и шагнул мне навстречу.

— Владимир Дмитриевич!

Я прошёл мимо него и сел в другое кресло. А потом кивнул:

— Садитесь, Егор Казимирович! О чём вы хотели поговорить?

— Хотел обсудить с вами сегодняшнюю поездку в деревню. Вы же в первый раз поедете в качестве главы рода…

Я кивнул.

Мой управляющий даже не догадывался, насколько я сегодня в первый раз.

И тут моё сознание высветило одно слово.

— Вы сказали «поедем»? — уточнил я. — Не пойдём? Потому как от усадьбы до деревни не так уж и далеко.

— Да, поедем на праздничном поезде, — подтвердил Егор Казимирович. — Кузьма уже готовит. А Прасковья уже приготовила подарки. А Матрёна приготовила вам и себе одежду. Сегодня представлять Роженицу будет она. Нужно бы, чтобы жена, но жены у вас нет. А Матрёну Род благословил.

Я снова кивнул, вспоминая о процессе благословения.

И чтобы скрыть смущение, попросил:

— Егор Казимирович, расскажите, пожалуйста, об этом празднике. Что там от меня будет требоваться?

Попросил и напрягся. Потому как больше всего я боялся услышать слова о публичном восхвалении Рода. И даже начал придумывать различные отмазки.

— Я как раз это и хотел, — поспешил заверить меня мой управляющий. — Поедем, уже скоро, когда солнце склонится к закату. Как остановимся, вы не трогайтесь с места, пока не постелют красную дорожку. Потом встанете вместе с Матрёной и пройдёте по дорожке до трона, сядете на него.