Роден
Шрифт:
А ведь Роден приводил им конкретные примеры: «В Лане 116 тишина алтаря утратила свое истинное назначение после того, как были заменены алтарные витражи, а его колонны — теперь всего лишь каменная кладка, они больше не вызывают никаких эмоций, кроме горького сожаления».
Величественный Реймсский собор, 117 который производил огромное впечатление в любое время дня и ночи, пострадал при реставрации больше других (заметим, что это было до пожара). «Вероятно, реставрация собора в Реймсе шокировала меня больше, чем любая другая. Работы проводились в XIX веке и в течение пятидесяти лет топтались на месте. Этими нелепостями, создаваемыми в течение полувека, реставраторы хотели заменить шедевры! Любая реставрация — это копирование. Вот почему они обречены заранее… так как копирование произведений искусства отвергается самой сутью искусства. И я снова настаиваю на том, что реставрации — всегда слабые и грубые одновременно. Вы их сразу определите по этому признаку.
116
Лан —
117
Реймсский собор (Нотр-Дам де Реймс) — один из самых известных образцов готического искусства во Франции, возведенный в XIII веке (первое здание собора, построенного около 817 года, погибло во время пожара в 1210-м). Со Средневековья до XIX века там проходили коронации почти всех французских монархов. В годы Первой мировой войны германские войска целенаправленно обстреливали собор из тяжелых орудий. В него попало около трехсот крупнокалиберных снарядов. Здание устояло, но получило тяжелейшие повреждения. После войны собор был восстановлен, но множество деталей безвозвратно утрачено.
Дело в том, что одного знания недостаточно для того, чтобы создавать красоту. Посмотрите, например, на фронтон Реймсского собора, на щипец 118 крыши справа. Его не тронули реставраторы. Он поражает скоплением массивных шедевров. Даже несведущий человек, имеющий чувствительную натуру, может испытывать трепет восторга, глядя на фрагменты, вызывающие восхищение. Но посмотрите на щипец слева, который отреставрировали, — он обезображен.
А эти капители, 119 тоже реставрированные, изображающие ветви и листья: колорит однообразный, плоский, нулевой, потому что рабочие обрабатывали камень, держа инструмент под прямым углом к поверхности. Таким способом можно добиться только грубого, однообразного эффекта, иными словами — отсутствия эффекта. А между тем секрет мастеров прошлого, по крайней мере в этом вопросе, не слишком сложен и им было бы легко овладеть. Они держали резец под острым углом. Это единственный способ подчеркнуть или изменить рельеф поверхности камня. Но наши современники совершенно не заботятся об изменении рельефа. Они не чувствуют разницы. В этих капителях, состоящих из четырех рядов веток с листьями, каждый ряд выглядит так же, как и три других. Это похоже на довольно грубую корзину из ивовых прутьев. Кого можно заставить поверить, что мы добились прогресса? Есть эпохи, в которые царил вкус, и есть… настоящее время. Ничего не нужно менять, вы слышите? Ничего не нужно исправлять! Современные мастера способны воспроизвести малейшее готическое чудо не более, чем сотворить чудеса природы. Еще несколько лет такого обращения “больного” прошлого и губительного настоящего, и наш траур станет полным и непоправимым».
118
Щипец — типичная для средневековых зданий Северной Европы верхняя часть фасадной стены, ограниченная крутыми скатами кровли и, в отличие от обычного треугольного фронтона классической архитектуры, не отделенная снизу горизонтальным карнизом.
119
Капитель (от лат. caput — голова) — венчающая деталь колонны с выступающей за пределы колонны верхней частью, на которую опираются несомые элементы.
Роден знал, о чем говорил. Он никогда не хотел заниматься имитацией. Он всегда обращался исключительно к природе. Для него это был непреложный закон, из которого вытекало всё остальное.
Во времена Родена людей, интересующихся памятниками старины, было значительно меньше, чем сейчас. Он часто замечал, входя в собор, что был его единственным посетителем. Архитектура прошлого составляла сферу интересов археологов: они устанавливали происхождение памятников, уточняли даты… Но они не привносили в это дело ни малейшей страсти и поэтического вдохновения, которыми пылал Роден. Их едва ли заботили приход этих зданий в упадок или их переделка, осуществляемая реставраторами.
Роден протестовал против замены оригиналов копиями, которые, по его словам, были не более ценны, чем копии старинной мебели, производимые в Фобур-Сент-Антуане. 120 «Настоящее искусство не реставрирует творения прошлого, оно их продолжает». Но это был «глас вопиющего в пустыне». Он не был услышан. Только намного позже после длительных споров, наконец, было решено отказаться от фальсификации архитектуры и скульптуры, но это произошло совсем недавно. Таким образом, в очередной раз Роден опередил свое время.
120
Фобур-Сент-Антуан(Faubourg Saint Antoine) — длинная прямая улица, соединяющая площадь Бастилии и площадь Нации, вдоль которой расположено бывшее парижское предместье ремесленников, со времен Людовика XI получавших привилегии для открытия дела. Раньше других здесь появились столярные мастерские. Здесь производилась самая красивая мебель эпохи Людовиков XIV, XV и XVI. Сегодня под старыми вывесками продолжают работать краснодеревщики.
Хотя Роден не получил должного образования, он с молодых лет проявлял большой интерес к литературе, жадно поглощая одну книгу за другой… Чем старше он становился, тем большую потребность испытывал в изложении «мыслей», рождающихся в его голове. Он записывал на клочках бумаги обрывки фраз или диктовал их секретарю. В последние годы жизни он решил опубликовать в солидном издательстве сборник под названием «Мысли об искусстве». Но его память слабела, а сознание порой становилось слишком спутанным, чтобы завершить этот проект.
Одним из его секретарей был поэт Шарль Морис. 121 Странный выбор. Морис был другом Вилье де Лиль-Адана,
Шарль Морис, как и большинство тех, кто близко знал Родена, беспредельно восхищался им. Роден поручил ему подготовить к печати «Соборы». Книга переделывалась много раз. Морис стремился придать ей литературную форму. Но Роден, постоянно неудовлетворенный, всё время добавлял фрагменты, лишь повторявшие уже сказанное, и был недоволен, когда секретарь удалял пассажи, которые сам он считал наиболее удачными. После того как рукопись была, с одной стороны, сокращена, а с другой — несколько украшена словами Мориса, Роден заявил, что не узнаёт собственные мысли.
121
Шарль Виктор Мариус Морис (Maurice) (1860-1919) — последний потомок одного из древнейших аристократических родов Франции, писатель, поэт и эссеист, теоретик символизма.
122
Филипп Огюст Матиас граф Вилье де Лиль-Адан (Villiers de I’lsle-Adam) (1838-1889) — французский писатель, один из представителей символизма. Поль Мари Верлен (Verlaine) (1844-1896) — известный французский поэт, один из основоположников литературного импрессионизма и символизма.
На самом деле Родену нужно было немного слов, даже не совсем точно подобранных, чтобы передать свои впечатления и продемонстрировать свою прозорливость. Но его записки со множеством синтаксических ошибок, проникнутые некоторой наивностью, вызывающей улыбку, конечно, не могли быть представлены в виде книги без предварительной редакционной правки.
Тогда Роден решил, что будет вполне естественным пригласить в качестве «литературных негров» академиков или будущих академиков. И он обратился с просьбой поработать над его рукописью к двум своим друзьям, писателям Габриелю Аното и Луи Жилле. 123 В действительности всю работу выполнил Жилле. Он дружил с Роденом, каждую неделю приходил к нему в отель Бирон, и они отправлялись обедать в один из ресторанов на улице Гренель. Едва ли кто смог бы отредактировать записки Родена лучше, чем этот искусствовед, тонкий интерпретатор средневековой архитектуры. Он очень ценил спонтанную свежесть идей Родена. Поэтому он старался избегать внесения собственных мыслей, чтобы сохранить неповторимый аромат заметок скульптора.
123
Габриель Аното (Hanotaux) (1853-1944) — французский историк и государственный деятель, министр иностранных дел (1894-1898), сторонник франко-русского альянса, автор подробной биографии Ришелье, четырехтомной «Истории современной Франции», «Иллюстрированной истории войны 1914 года» и редактор коллективного труда по истории французской нации в пятнадцати томах. Был президентом Французской академии. Луи Жилле (Jillet) (1876-1943) — французский искусствовед.
В то время Луи Жилле жил в аббатстве Шали и был его хранителем. Роден провел там несколько дней. 31 декабря 1912 года Жилле написал своему другу Ромену Роллану: «В настоящее время я — секретарь Родена. Я редактирую его рукопись, полную восхитительных вещей. Это всего лишь заметки, наброски, но они подобны “цветистому ковру Фирдоуси”». 124
БЕДНЫЙ МАЛЕНЬКИЙ ПОЛЕВОЙ ЦВЕТОК
Роден стал знаменитостью. Его посещали сливки общества. В 1901 году он был назначен председателем жюри салона Национального общества изящных искусств. Можно удивляться: откуда у него эта тяга к салонам, где выставлялось большое количество посредственностей, зачем ему было связывать с ними свое имя? Но Роден считал, что это необходимо. По мнению Ренуара, — а он говорил со знанием дела, — «в Париже с трудом найдется 15 человек, способных полюбить живопись без салона». А сколько было способных оценить произведения скульптора, чья репутация не была закреплена салонами?
124
Хаким Абулъкасим Мансур Хасан Фирдоуси Туси (935-1020) — выдающийся персидский поэт, автор эпической поэмы «Шахнаме» («Книга царей»).
Будучи наивным в других делах, Роден очень реалистично смотрел на свою творческую карьеру. Он всегда понимал, что салоны — как бы велики ни были их недостатки — единственное средство утвердиться на художественном Олимпе. Стоит ли демонстрировать к ним свое презрение, когда речь идет о том, чтобы добиться понимания непросвещенной публики? Импрессионисты, отказавшиеся выставляться в официальных салонах, сожгли мосты, которые могли бы связать их с остальным миром искусства.
В результате они добились признания, которого заслуживали, с большим опозданием.
Чтобы продемонстрировать свою принципиальность, выбор средств не так важен. Важно то, что Роден никогда не изменял своим убеждениям, никогда не соглашался ни на малейшую уступку, когда дело касалось его искусства. Он вошел в официальные круги через узкую дверь — ту дверь, которая часто била его по носу. Он представился, сняв шляпу. Но его свободолюбивый дух, верность себе, непримиримость даже в мелочах заставили этих господ, в свою очередь, «снять шляпы», выразить восхищение.
Успех не изменил поведения Родена. Каким стал этот молчаливый, нескладный и одинокий парень, которым он оставался до пятидесяти лет? Оказываемые ему почести он принимал спокойно, как совершенно естественную вещь. Важные персоны стремились быть ему представленными. Он был окружен небольшим «двором», состоящим из учеников, помощников, секретарей, а рядом вились светские дамы. Его застенчивость, испытываемые им затруднения, когда надо было говорить о чем-либо, кроме своей профессии, сыграли ему на руку. Он был окружен тайной. А люди относятся с уважением к молчанию гения, который не распыляется на пустые разговоры.