Родина Кэрри

Каплан Эндрю

— В чем дело? — спросила Кэрри.

Саул что-то недоговаривал. Игрок в покер из него паршивый.

— Есть одно соблазнительное предложение, о котором ты пока знать не должна.

— Говори.

— Твои заслуги, Кэрри… в общем, тебя поставили в очередь на повышение. Когда Перри Драйера переведут дальше, рассмотрят твою кандидатуру на пост руководителя багдадского отделения. Станешь самым молодым шефом местной конторы. И первой женщиной на этом посту.

Ничего себе! Уж этого Кэрри никак не ожидала!

— Не знаю даже, что сказать.

— Это

во-первых. — Саул широко улыбнулся. — А пока что Перри Драйер начальник в Багдаде и хочет, чтобы тебя прислали к нему как можно быстрее. В Лэнгли с ним солидарны. Если сумеешь прижать Абу Назира — мы переломим «Аль-Каиде» хребет.

Кэрри посмотрела на сцену: туристы ушли, и на ней стало пусто. Какие трагедии ставили тут в древности? Какие страсти творились?

Шеф отделения с биполярным расстройством? Да это похлеще тайны Филдинга! А уж последствия…

— Саул, есть одна загвоздка. Мы кое-что упустили.

— Да ну?

— Уалид Карим, он же Ромео. Когда Абу Убайда допрашивал его, Ромео сказал кое-что, что не идет у меня из головы: он просил обратиться к Абу Назиру, чтобы тот подтвердил его слова.

— И?

— Абу Убайда на это не купился. Как будто не верил тому, что может сказать Абу Назир. Хотел услышать все от самого Ромео. Почему? Да, Убайда и Назир были соперниками, но ведь они оба руководили «Аль-Каидой» и не должны были враждовать. Так почему Абу Убайда не пожелал слушать Абу Назира и убил Ромео? Чтобы заманить нас в ловушку достаточно было одной записи.

— Отлично. Просто замечательно, — сказал Саул, поднимаясь. — Мы стали ближе к истине. Давай прогуляемся. Мне что-то пить захотелось.

По проходу они спустились к сцене и оттуда вышли на улицу, мимо мужчин в красных арафатках и гудящих машин — к лотку с соком, где с балки свисали сетки с апельсинами, лимонами и морковью. Саул взял свежевыжатый апельсиновый сок со льдом, а Кэрри — бутылку охлажденного пива «Петра».

Потягивая напитки, они двинулись тенистой стороной улицы. Кэрри по привычке — и без нужды — проверяла, нет ли «хвоста».

— Мне это тоже не дает покоя, — признался Саул. — Особенно, почему Абу Убайда убил Ромео. Один вывод есть, но он безрадостный.

Кэрри резко остановилась и посмотрела него. Подождала, пока мимо пройдет женщина в розовом хиджабе.

— Ромео был тройным агентом? Никто в этом деле: ни Соловей, ни Рана, ни Дима, ни Филдинг — не показали своей подлинной сущности.

Саул кивнул.

— Мы призраки. Зарабатываем ложью.

— Ромео был двойным агентом: шпионил для «Аль-Каиды» и для меня… для виду. На самом деле работал на Абу Назира, против Абу Убайды. Абу Назир отправил Ромео подрядить меня, чтобы я, дура такая, ликвидировала Абу Убайду. Беспроигрышный вариант: если бы теракт в Багдаде удался и аль-Уалики погиб, Абу Назир получил бы долгожданную гражданскую войну, а наша миссия в Ираке провалилась бы. Если бы теракт не удался — тем лучше: мы понесли бы некоторый ущерб, а Абу Убайда, соперник, исчез. Как ни крути, Назир победил.

— Да, все так, — кивнул Саул. — Однако ты

смотришь в телескоп не с того конца. Смерть Абу Убайды — это победа, Кэрри. Ты спасла тысячи жизней. Только среди американцев потери стали бы катастрофическими.

— Он использовал нас, меня.

— Мы все друг друга использовали. Как крабы в корзине. Порой приходится жрать друг друга.

Глава 39

«Зеленая зона», Багдад, Ирак

И снова международный аэропорт «Багдад». Жара, мухи и Демон — разглагольствует про Ирландский маршрут, мол, до «Зеленой зоны» целых шестьдесят миль. Кэрри он узнал, заметив ее еще издалека.

— У нас тут постоянный клиент! Понравилось кататься, мисс?

— Я была в Рамади, Демон, так что Ирландский маршрут для меня — как ежу твоя голая задница, — прокричала в ответ Кэрри.

Ответом ей стали хриплый мужской смех и добродушный свист.

Они забрались во внедорожники и бронетранспортеры. Когда конвой покидал зону аэропорта знакомой дорогой — мимо предупреждающих знаков, опаленных пальм и останков машин, — Кэрри испытывала очень странное чувство: как будто вернулась домой.

Всю жизнь она искала место, которое могла бы назвать домом. Живя с родителями, она чувствовала себя иностранкой — и правда, как могла мать исчезнуть, не сказав ни слова родной дочери?! Но тут, на Ближнем Востоке, в самом пекле войны, Кэрри ощущала себя на своем месте.

Когда конвой проезжал под эстакадами, а пулеметчики синхронно разворачивали орудия по сторонам — как бы кто не сбросил на колонны гранату или самодельную бомбу, когда рядом к обочине прижимались на своих машинах иракцы и провожали американцев немигающими взглядами, Кэрри понимала: это риск, игра, без которой она жить не сможет.

Мало ей было биполярного расстройства, так она еще оказалась адреналиновой наркоманкой. Или дело в другом?

Конвой тем временем свернул на оживленную скоростную автостраду Кадисия. Поехал мимо пальм и зданий, изувеченных пулями и шрапнелью.

Финишная прямая, подумала Кэрри. Что-то заканчивается, что-то начинается.

С той ночи, когда Соловей попытался поймать ее, Кэрри будто бежала марафонскую дистанцию, как в Принстоне. Забег выдался длинный, и вот он подошел к концу. Когда Кэрри состояла в спортивной команде колледжа, то думала, что сможет бегать вечно. Опыт показал обратное.

Отдышись, сказала себе Кэрри. Скоро новый забег, погоня за вторым зайцем — Абу Назиром.

Конвой въехал на территорию «Зеленой зоны», мимо памятника Неизвестному солдату. Оказался на улице Яффы, у отеля «Ар-Рашид».

Абу Назир — было в нем что-то такое, поистине пугающее. Люди предпочитали смерть встрече с ним. Билял Мохамад не был джихадистом, чокнутым на религиозной почве, но и простаком его было не назвать. Он будто олицетворял зло, и Кэрри в его присутствии пробирал озноб. Как Дэвис Филдинг не заметил исходящей от Биляла опасности? Ослеп от похоти? Неужто Саул прав: когда член стоит, голова у мужчины в песке?