Родиния. Тайны бытия
Шрифт:
«Вера… Она – настоящий человек», – думал он. Эта женщина оказалась той соломинкой, за которую пытался ухватиться утопающий. Ковалев нашел ее номер в своем телефоне и позвонил ей.
– Алло, – услышал он знакомый голос.
– Вера, здравствуй. Это Андрей тебя беспокоит.
– Андрей? Привет. Что-то давно тебя не было слышно! Как поживаешь?
– Все в порядке. Не разбудил я тебя?
– Нет, все в порядке. Ты в Москве или опять в командировке?
– Только что вернулся. Мне нужна твоя помощь…
– Помощь?
– Ну,
– О чем?
– Есть одно дело. Но лучше не по телефону. Как ты посмотришь на то, если на выходных я заеду к вам?
На мгновенье повисла тишина.
– Вера?
– Мы всегда тебе рады, Андрей, – не сразу ответила женщина. – Ванька недавно спрашивал о тебе… Так что… В общем, будем ждать.
– Хорошо. Тогда я, как возьму билет, позвоню.
Из парка он отправился на Казанский вокзал и в тот же день сел на поезд до Самары. На другой день под вечер на железнодорожном вокзале его встречала молодая опрятная и привлекательная женщина, которая когда-то была танцовщицей в ночном клубе, а затем стала настоящей «бизнес-вумен»: открыла собственное дело, а, кроме того, занималась благотворительностью. К слову, поворот в ее жизни оказался возможен, благодаря деньгам, что оставил покойный муж. Но самое дорогое, что он ей подарил, был сын, которому тогда исполнилось четыре года.
Ковалев сошел с поезда на платформу. Вера, улыбаясь, приблизилась, обняла его и поцеловала в щеку по-дружески.
– Как дорога?
– Неплохо.
– Ну, идем.
Они вышли из здания вокзала на площадь. Вера привела его к тому месту, где оставила свою машину.
Автомобиль катился по грязноватым самарским улицам. Женщина сидела за рулем, глядя на дорогу. Ковалев был рядом. Они долго молчали.
– Как мама поживает? – спросил, наконец, он, тотчас попав в самое больное место.
– Мама? – вздохнула Вера, побледнев. – Она умерла… полгода назад.
Андрей изменился в лице.
– Прости. Я не знал. А что ж ты не позвонила? Я бы приехал…
– Не хотела беспокоить, – пожала плечами Вера.
– Какие же беспокойства? В те дни тебе нужна была поддержка, а ты была совсем одна.
– Ну, почему одна? – улыбнулась Вера, и Ковалев насторожился. – Со мной – Ванька!
– А, ну, да, – выдохнул он. – Значит, болезнь ее все-таки…
– Да, пять лет боролась, – со слезами на глазах проговорила Вера. – И вот, ее не стало…
– Это неизбежность, – тихо проговорил Ковалев.
– Что, прости? – покосилась на него Вера.
– Сочувствую тебе, – поправился он.
– Спасибо, – грустно улыбнулась женщина.
– Я вам там кое-какие подарочки привез, – неловко проговорил Ковалев, стараясь спасти положение. – Вам с Ваней… Кстати говоря, как он?
– Да вроде ничего. Только недавно перенес простуду.
– Ну, дети часто болеют.
– Врачи
– Ну, тогда нужно больше витаминов, – кушать фрукты, овощи…
– Ну, да, – как-то невесело улыбнулась Вера. – Ну, а ты что, еще не надумал жениться?
Ковалева этот вопрос поставил в тупик.
– Жениться? – переспросил он, с недоумением глядя на нее. – Да нет, пока…
– Неужели даже никого нет на примете? – не унималась Вера.
– Была одна, которая все не могла забыть своего мужа, – мрачно отозвался Ковалев, не глядя на нее.
– Чтобы мужчина столько лет прожил один, не заводя знакомств, – да, в наши дни это большая редкость! – как-то неприятно усмехнулась Вера. – Ну, а работа как?
– Нормально, – нахмурился Ковалев. Ему не нравился этот разговор, в котором появилась какая-то формальность и фальшивость. Да, именно так, неискренность. И это его неприятно поразило.
Она открыла дверь своей квартиры и сказала:
– Проходи.
Ковалев зашел, разулся и снял с себя верхнюю одежду. Оглянувшись, он увидел мальчика, который жался около двери, будучи в одной пижаме.
– Дядя Андрей, почему так долго? – спросил ребенок, выпучив на него свои большие глазенки.
– Привет, чемпион, – отозвался Ковалев, вынимая из сумки игрушку – машинку на пульте управления. – Это тебе.
Мальчик стоял с подарком в руках, не глядя на него.
– Ты почему босиком? – накинулась на сына мать. – Недавно только болел… Тебе, между прочим, давно уже пора спать. Марш, в свою комнату!
Андрею не понравилось, что Вера кричит на своего ребенка, хотя мать и имеет на это право.
– Завтра поиграем с тобой, – сказал Ковалев, провожая мальчика в его спальню.
– Мне иногда становится не по себе от того, что он говорит, – призналась Вера, когда они прошли в гостиную.
– А что он говорит? – удивился Ковалев, присаживаясь в кресло. – Ему ведь только четыре года!
– Да? А рассуждает он почти как взрослый! Однажды заявил мне, что видел отца…
– Отца? Как это?
– А вот так. Говорит, он – в раю… Надо же такое придумать!
Андрей вспомнил Дмитрия Вяземского, как тот вынимал пулю из своей груди, – чтобы спасти другого человека от наказания.
– А, может, так оно и есть? – задумчиво проговорил он.
– И ты туда же, – неприятно засмеялась женщина, и в ее глазах вдруг блеснули слезы. – Прошло уже пять лет, как его не стало… А я его вижу каждый день!
– Ты его видишь в своем сыне? – догадался Ковалев. Она промолчала, отвернувшись в сторону.
– Ладно, пойду, разогрею ужин, а то все уже остыло. Ты пока можешь посмотреть телевизор, – быстро проговорила Вера, оставляя его одного. Когда она вернулась назад, нашла своего гостя спящим в кресле, но не стала его будить.