Родить Минотавра

Шведов Сергей Владимирович

Корытин смотрелся чернее тучи, а над тем, что ещё недавно было красивой девушкой, суетились люди в белых халатах, изрядно запачканных кровью. – Пытались спасти, – Корытин вздохнул и безнадёжно махнул рукой.

– Что успел выяснить? – Чеботарёв пытался и не мог найти в себе силы, чтобы взглянуть на развороченное взрывом тело. – Посылка или бандероль была на имя Ксении Николаевны, а вскрыла её Лидочка, естественно в присутствии хозяйки. Ксению спасло то, что она в дверях стояла, а заряд был не слишком мощным. Но на девочку, как видишь, хватило.

– А охрана куда смотрела? – В том-то

и дело, что вся почта, а уж тем более бандероли и посылки проходят через руки охранников и лишь за тем ложатся на стол секретарши. Видимо, и Ксения, и Лидия были абсолютно уверены, что с этой посылкой всё обстояло точно так же. – А что говорят охранники? – Клянутся, что никаких посылок ни вчера, ни сегодня в офис не поступало, – пояснил Корытин. – Я звонил на почту, там слова охранников подтвердили. – Выходит, кто-то из своих подложил?

– Есть основания полагать, что это сделал Юдин. У Ксении не было причин ему не доверять. У Лидии тем более. С утра Юдин был в офисе, потом исчез, сейчас мои ребята ищут его по всему городу.

– Резанов знает? – Я ему позвонил. – Напрасно, – покачал головой Чеботарёв. – А пошли они все, – грубо выругался Корытин. – Для этих сук законы ещё не написаны.

– Он здесь был? – Повез Ксению в больницу. Только что отъехали. Я так и знал, что эти подонки не успокоятся. Была бы моя воля, эта братия давно бы уже гнила у параши.

– Мне не истерика твоя нужна, а улики. Рой землю, Корытин, но дай мне хоть какую-нибудь зацепку. Рекунов у меня сядет, пусть не по этому делу, пусть хоть за неуплату алиментов или неправильную парковку автомобиля, но сядет.

– Не доживёт твой Рекунов до отсидки, – криво усмехнулся Корытин. – У меня такое предчувствие.

– Это ты брось, – взвился Чеботарёв так, что белые халаты обернулись в его сторону. – Ты же и будешь охранять Рекунова от самосуда.

– А вот это дудки, Виктор Васильевич, – со свистом прошипел Корытин. – Пальцем не шевельну, разве что верёвку попросят намылить. И прокуратура мне в этом деле не указ.

С минуту смотрели друг на друга с такой ненавистью, словно были самыми заклятыми врагами. Чеботарёв опомнился первым и провёл чуть подрагивающей рукой по взмокшему от духоты лицу. С такой работой и сам психом станешь, почище Резанова.

– Займись пока делом, – сказал он Корытину почти спокойно. – А об остальном потом поговорим.

Надо перехватить Резанова, а то он в таком состоянии чёрт знает что может натворить. Девчонку уже не вернёшь, а свою и Ксеньину жизнь он окончательно покорёжит. Ах, как глупо устроена жизнь, так глупо и безнадёжно, что порой выть хочется.

В больницу Чеботарёв опоздал, Резанова там уже не было, а к Ксении его не пустили.

– Мы со своей стороны сделаем всё возможное, чтобы сохранить ребёнка, а уж вы постарайтесь обеспечить охрану. Мне, знаете ли, неожиданности здесь ни к чему.

Если судить по лицу и глазам эскулапа, то Чеботарёв был, по меньшей мере, причастен к этому преступлению. Впрочем, на оправдания у Виктора не было ни времени, ни сил. Да и что он, в сущности, мог сказать? Что закон бдит и впредь не допустит? Но даже это по воде вилами писано – допустит или не допустит. У врача всегда есть и будет перед следователем

преимущество: он может спасти человеческую жизнь, а Чеботарёв способен только доказать чужую вину в свершившемся факте смерти. Но покойнику будет уже всё равно, там, наверху, вероятно есть свой суд, который уже тем хорош, что для него не надо собирать улики.

Домой Чеботарёв попал уже ближе к ночи и долго пил чай, тупо уставившись в изученную до мельчайших трещинок стену. Видимо, чай оказался слишком крепким, поскольку ворочался Виктор в постели так долго, что потерял счёт времени, а на часы решил не смотреть из принципа, дабы не ужасаться понапрасну. Ждал он тревожного звонка, и это ожидание начисто отбивало сон. Глупо было скрывать это от самого себя, но и признаваться тоже не хотелось, потому что совесть тут же требовала ответа: а всё ли ты сделал Виктор, дабы предотвратить возможное преступление, и если не всё, то не пора ли тебе подать заявление об уходе по собственному желанию, по той простой причине, что следователь должен обслуживать закон, а не собственные эмоции.

Наверное, следовало сразу и вплотную заняться финансовыми проблемами Костиковой, вот тут сразу бы появились зацепки и против рекуновых, и против дерюгиных. Беда только в том, что ему не позволили бы вмешиваться в чужие темные делишки, а прокурор счёл бы повод надуманным. Чеботарёв почти уже уснул, когда раздался долгожданный звонок: – Ещё четыре трупа, Виктор Васильевич, – услышал он на этот раз совершенно спокойный голос Корытина.

– Где? – вопрос прозвучал неискренне, потому что ответ Чёботарёв уже знал. – В доме Рекунова. Впрочем, дома как такового уже нет, хотя возможно пожарным удастся спасти кирпичную кладку с левой стороны.

– Откуда ты узнал, что трупов четыре? – Допросил свидетелей по горячим следам. – А свидетели откуда взялись?

– Тебе лучше подъехать, Виктор Васильевич, а то по телефону разговор слишком долгим получается.

Чеботарёв глянул на часы – три ночи. Вот тебе раз, а он считал, что промучился бессонницей часов шесть, по меньшей мере, – то ли мысли у него бежали слишком быстро, то ли время сбилось с привычного ритма. Любопытно, откуда там взялся Корытин, неужели сам вёл наблюдение после трудового рабочего дня. Теперь при случае он сможет сослаться на усталость, а уголовный розыск предъявит счёт прокуратуре по поводу нечуткости следователя, вконец измотавшего несчастного опера. А, между прочим, тому же Корытину можно было бы впаять и соучастие, что, конечно же, из области фантастических рассуждений, но почему бы ни пофантазировать, пока тряская машина везёт тебя к месту преступления. – Сашок, ты бы хоть рессоры поменял.

Сашок к замечанию следователя остался равнодушен, а Чеботарёв не стал настаивать на своей явно завышенной, если иметь в виду бюджет родного ведомства, претензии. Лезла почему-то в голову разная ерунда, не давая возможности сосредоточиться на главном.

– Загорелся дом примерно в два часа ночи. Во всяком случае, звонок о пожаре поступил в это время, – сообщил вышедший навстречу Чеботарёву Корытин.

– А где были твои люди? – Вон за теми кустиками стояла машина. – Где те кустики и где дом.