Родить Минотавра
Шрифт:
– Прикажешь под все окна посадить по человеку? И вообще, в чём дело, гражданин следователь, – может, там просто баллон с газом взорвался. Пожарники, например, придерживаются именно этой версии. Между прочим, в доме было оружие и большое количество патронов, не исключено и наличие взрывчатки.
– А твои люди что, не только слепые, но и глухие? – Мои люди отъехали от дома в половине второго по служебной надобности. – Смотри, Корытин, с огнём играешь.
– А вот это ты напрасно, Виктор Васильевич, – обиделся капитан. – Вызов был серьёзным, а других машин поблизости не было.
– Красиво
– Их ещё не извлекли из-под головёшек. Но, по словам Халилова и Светланы, в доме остались Рекунов, Селянин и два охранника. – А эти как спаслись? – Халилова выбросило из окна, или он сам выпрыгнул, а что касается Светланы то, если верить её словам, кто-то вынес её из дома на руках. Их Березин допрашивал, ты с ним поговори, – Корытин неожиданно рассмеялся.
– Чему ты радуешься? – прошипел Чеботарёв, которого Корытинское легкомыслие возмутило не на шутку.
Березин стоял с задумчивым видом посреди двора, курил сигарету и наблюдал за суетой пожарных, которым, похоже, удалось, наконец, сбить пламя.
– Вот уж не чаял тебя здесь увидеть, Виктор Васильевич, – знакомый, что ли? – Проходил у меня по одному делу. Взрыв в офисе сегодня днём.
– Так это Рекуновская работа? – удивился Березин. – Были на этот счёт кое-какие оперативные данные. – Значит, месть не исключена, – Березин задумчиво почесал затылок. – То-то, я смотрю, Корытин пепел носом ковыряет.
– Что показали свидетели?
Березина аж передёрнуло от этого невинного на первый взгляд вопроса: – Ох уж эти свидетели. Нет, конечно, после такого шока чёрт знает что может привидится. Халилов утверждает, что в дом ворвалось чудище невообразимое, которое плевалось языками пламени, и пуля это чудовище якобы не брала. Можешь себе представить?
– А женщина?
– С этой ещё хлеще. Как только чудище ворвалось в дом, она испугалась до полусмерти и закрыла глаза, а открыла она их только тогда, когда пожарники её под кустом отыскали. Но что интересно, она утверждает, что именно этот плюющий огнём монстр вынес её из дома на руках, а потом успокоил её нервную систему очень распространённым у мужчин способом.
Стоявшие рядом с Березиным оперативники и пожарники подавились смехом. Сам Березин тоже не удержался, и только Чеботарёв сохранил на лице серьёзность.
– Можешь себе представить, как будет реагировать прокурор на мой завтрашний доклад. Да что там прокурор, надо мной все сыскари смеяться будут. Между прочим, оба свидетеля были в момент происшествия сильно под мухой. На свежем воздухе они немного оклемались, да и встряхнуло их будь здоров, вот только, похоже, не в ту сторону.
– А того человека Светлана не запомнила? – Не человека, а монстра, – усмехнулся Березин. – Я же тебе говорю, у неё глаза были закрыты.
– Может, отправить её на биологическую экспертизу? – Да господь с тобой, Виктор Васильевич, шла бы речь об изнасиловании – другое дело. А этот самый оргазм она могла испытать ну буквально за секунду до взрыва. В доме было пять мужиков. Нет, тут либо баллон с газом рванул, либо с взрывчаткой неосторожно обошлись.
– Рекунов слишком опытный человек, чтобы
Березин на слова Чеботарёва только рукой махнул: – Брось, Виктор Васильевич, эти урки в последнее время совсем обнаглели. Осмотрим трупы и, если нет огнестрельных ран, спишем дело в архив. Не идти же, в самом деле, в суд с этим чудовищем, пугающим пьяных мужчин и утешающим хорошеньких женщин.
Чеботарёв покосился на ухмыляющегося Корытина и зябко передёрнул плечами. Опровергать Березина, у которого, похоже, уже сложилась своя версия происшествия, вполне реалистическая, кстати говоря, которая наверняка придётся по вкусу начальству, совершенно бессмысленно. При чём тут, спрашивается, жрецы и божественные быки. Стоит только Чеботарёву заикнуться о мистической силе, как он тут же окажется в одной клинике с Халиловым и Светланой.
– Свидетели, как только немного очухаются, сразу же изменят показания в угодную Березину сторону, – сказал негромко Корытин. – Люди ведь неглупые, зачем им лишние хлопоты. Халилов возвратился в город только вчера вечером, на момент взрыва в офисе у него железное алиби. Светлана любовница всего-навсего, с неё вовсе спрос невелик.
– Найди мне Резанова, Андрей, из-под земли достань. – А суд даст разрешение на его арест?
– Для задержания оснований у нас более чем достаточно, а об ордере потом думать будем. – Страшновато с божественным быком связываться, – ухмыльнулся Корытин. – Реализм реализмом, но чем чёрт не шутит.
– Вот именно, – нахмурился Чеботарёв. – Про Резанова, это ты зря, Виктор Васильевич, – спохватился Корытин. – Каким бы быком он ни был, но в одиночку такое дело не провернёшь. Нафантазировать можно что угодно, а тут профессионалы действовали, если, конечно, это не божий промысел. Преступление и тут же наказание. Как хочешь, Виктор Васильевич, но не тянет твой Резанов ни на монстра, ни на профессионала.
– Не знаю как там с монстром, но действительную он в армейской разведке проходил, – хмуро бросил Чеботарёв. – И взрывное дело знает.
– Это меняет многое, – нехотя согласился Корытин. – Но к делу армейскую службу не пришьёшь.
Чеботарёв мог бы ещё кое-что поведать Корытину про Резанова, но с этим торопиться не стал.
– А Юдин, помощник Ксении, что с ним? – Совершенно вылетело из головы, Виктор Васильевич, – Корытин хлопнул себя ладонью по лбу. – Юдин был обнаружен сегодня около двенадцати ночи в собственной машине мёртвым. Инфаркт по предварительному заключению. Однако есть все основания полагать, что перед смертью его то ли пытали, то ли избили.
– У тебя есть телефон Тяжлова?
Видимо хозяин досматривал третий или четвёртый сон. Половина пятого ночи, не самое удобное время для телефонных разговоров, Чеботарёв знал это по собственному опыту.
– Николай Ефимович, здравствуйте, это Чеботарёв говорит. – Какой Чеботарёв? – на том конце провода ещё не проснулись. – Ах, это вы, Виктор Васильевич… но позвольте, который час?
– Извините, что беспокою вас, Николай Ефимович, – Чеботарёв выдавил из себя самый сочувственный из вздохов. – Обстоятельства складываются в эту ночь на редкость трагически.