Родиться в Вифлееме [СИ]
Шрифт:
Вздох.
— Обеспечьте охрану тела теневика — им займется разведка, — отрывисто распорядился генерал. — Подготовьте раненых для транспортировки на базу. К вам будет переброшен первый полк шестьдесят восьмой дивизии под командованием полковника Ропашина — до их прибытия вы отвечаете за оборону.
— Да, сэр! — сигнал связи мигнул и пропал.
«Вот они там забегают!» — мелькнула дурацкая мысль и пропала: сейчас Лесову меньше всего хотелось бы очутиться на месте генерала. Изольда, которую перед началом операции все считали — для пехоты — за «готовый упасть в руки плод»,
И жалили те осы больно, и спуску давать никому не собирались.
На вершине холма появились фигуры в бронекостюмах; на экране шлема быстро вспыхнули идентификаторы — дюжина из третьего полка, семь оставшихся — из второго.
Лесов подтолкнул герб теневика ближе к телу и ножом передвинул его руку, чтобы закрыть белый кругляш.
— Рядовой Ташин — вы остаетесь здесь, обеспечиваете сохранность тела тэш’ша, — Лесов скопировал резкие, рваные интонации генерала, протягивая второй нож солдату, а свой — пряча в ножны. — Прикасаться к телу запрещаю, до прибытия эвакуационной команды с центральной базы — ни с кем происшедшее не обсуждать. Вам ясно, рядовой?
Но солдат не ответил. Он даже не взял нож. Шлем скрывал его лицо, но если всего парой минут раннее в движениях, в поведении читалась боязливо-настороженное внимание, то теперь вся поза солдата буквально выражала ошеломление. И вовсе не трупом «кота» — а, судя по тому, куда он смотрел, перед чем-то за спиной капитана.
— С… сэр-р…
Вокруг изменилось странным образом освещение. Все цвета поблекли, словно выцвели — словно боевой шлем по какой-то прихоти включил один из светофильтров. И в то же время очертания предметов стали необычайно четкими, тени налились густой чернотой, вытягиваясь, удлиняясь.
Лесов стремительно повернулся на месте, перехватывая удобнее «Бурю», готовясь стрелять… и уставился на набухший на горизонте белый, слепящий нарыв, как будто там всходило второе солнце.
Генерал Хазер стукнул костяшками пальцев по столу. Оперся о край, неторопливо сосчитав про себя до десяти.
Майор, понявший, что взрыва со стороны генерала не будет — сейчас, по крайне мере, — мрачно бросил:
— Полагаю, вопрос о том, как тэш’ша прорвали оборону тринадцатого участка, можно закрывать.
— Можно, майор, — Хазер посмотрел на дежурного офицера. — Усилить оборону периметра базы; развернуть второй пояс наблюдения вне периметра. Дополнительные посты к арсеналу, хранилищам и посадочной площадке — и генераторам. Вызвать ко мне полковника Ропашина — и подготовьте транспорт для переброски второго полка к третьему оперативному штабу.
— Да, сэр! — отрапортовал офицер, а генерал уже поворачивался к шефу разведки.
— Майор, отправляйте своих за телом, — Хазер сжал губы в тонкую линию и покачал головой. — Только Имперской гвардии нам для полного счастья…
Сигнал тревоги без предупреждения ввинтился в напряженный гул штаба. На многочисленных экранах, возникших перед людьми, побежали строки текста; почти отовсюду пропали голограммы хода сражений,
— Всплески в эмиссионном спектре! Два… три импульса, датчики зашкаливают! — выкрикнул, перекрывая вой сирены, десперианин. На висевшем рядом с ним экране из ломано-волнистой диаграммы вытянулись три пика: сперва самый высокий, потом, почти сливаясь друг с другом, два оставшихся. — Семьдесят восьмой квадрат, координаты двадцать-девяносто пять. Суммарный импульс — 11,2 единицы, ориентировочная мощность — 90–140 мегатонн. Сэр, — он повернул «посеревшее» лицо к генералу, — у нас…
— Аннигиляция! — одновременно с десперианином выдохнул Регис, сжавший кулаки так, что ногти до крови впились в ладони.
— …! — так же тихо ответил генерал, сам того не подозревая, в точности повторив непечатную реплику в адрес «котов» капитана Лесова.
На радаре точка «Бабочка» отошла от уходящего все ниже транспортника, начав набирать высоту. Вторая «Бабочка» поднималась над планетой, летя обратно к тэш’шскому носителю, а Сунк’х, разогнавшийся до предела, явно собирался повторить трюк Шонта. С той разницей, что перехватчик Империи гораздо лучше мог перенести вход в атмосферу на такой скорости — и, значит, у них оставалось немного меньше времени на разборки с пытающимися ускользнуть «котами». Если, конечно, они до того не развалятся на куски.
Вокруг «Кракена» билось, утробно ревело пламя. Перехватчик трясло, раскачивало, швыряло из стороны в сторону. Захваты надежно держали девушку в кресле второго пилота, амортизаторы работали на износ, стараясь смягчить особо сильные рывки, но все равно ей казалось, что она попала внутрь какой-то гигантской погремушки.
«ПРЕВЫШЕНА КРИТИЧЕСКАЯ СКОРОСТЬ! ПРЕВЫШЕНА КРИТИЧЕСКАЯ СКОРОСТЬ!» — вещал навком, упрямо пытаясь вразумить пилотов. — «УГРОЗА ПОВРЕЖДЕНИЕ МАНЕВРОВЫХ ДВИГАТЕЛЕЙ. ПОВРЕЖДЕНИЕ ВНЕШНИХ СЕНСОРОВ. ТЕМПЕРАТУРА БРОНИ НА КРИТИЧЕСКОМ УРОВНЕ. УГРОЗА РАЗРУШЕНИЯ НЕСУЩИХ КОНСТРУКЦИЙ».
— Приготовься, Звезда, — по лбу Шонта, по краю белесого пятна ожога стекала крупная капля пота.
— Энергоблоки экрана готовы, — Жанна раньше не думала, что быть в самом сердце перехватчика с дикой скоростью несущегося к поверхности, готовясь выполнить то, что командор в свое время емко обозвал «маневром самоубийц» может так ее увлечь. В вакууме скорость почти не ощущалась, как и вся мощь выкладывающегося на полную катушку космолета. Но сейчас, когда «Кракен» с ревом преодолевал сопротивление воздуха, когда корпус перехватчика дрожал, ходил ходуном — она чувствовала себя оседлавшей ураган.