Родиться в Вифлееме [СИ]
Шрифт:
И людей, вставших спина к спине, не думающих опускать оружие, готовых стрелять по первой команде, это преображение совсем не радовало.
— Информационная сеть «Молоха» восстановлена, — чуть нервно сказал Цыган. — Вещунья-то разобралась с регравом?
— Не знаю. Не думаю. Черныш! — до боли в руках сжимая «Бурю», Псих неожиданно понял, что сигнал открытого канала с их опорным пунктом исчез. Чертыхаясь про себя, он снова вызвал меню коммуникатора, дал команду открыть канал… и увидел ответ: «СВЯЗЬ НЕ УСТАНОВЛЕНА».
«…!» — про себя взвыл напарник Вещуньи, с огромным трудом удержавшись,
Звук родился где-то в глубине «Молоха». Странный, ни на что привычное пилотам не похожий: низкое, басовитое гудение, будто миллионы пчел вылетели из ульев. Звук заполонил корабль, заставил вздрогнуть воздух в коридорах, стены и перекрытия, встряхнул кружащуюся у настила палубы сажу. Заполонил — и исчез, оставив за собой почти неощутимую человеческим слухом низкую, тяжелую вибрацию.
— Это что за дерьмо-то, а? — потрясенно спросил из-за спины Цыган.
«Хотел бы я знать!» — подумал Псих, бросаясь к трапу на первую палубу.
Трое спутников Вещуньи стояли над аккуратно положенными в ряд мертвецами. Девушка же, закончив собирать идентификационные пластины, молча присоединилась к ним. Как бы не торопились, как бы мало времени не оставалось — не отдать дань уважения погибшим на боевом посту они не могли.
— Почему они умерли? Ни ран, ни следов борьбы, ни радиации… — Жеска, как бы не в силах поверить в то, что видела, потрясла головой. — Ничего. Они просто взяли и… умерли.
Хороший вопрос, подумала Вещунья. К несчастью, возможностей найти ответ на него у пилотов боевой базы почти не было.
— Газ? — не то спрашивая, не то утверждая произнес Везунчик. — Ул’к «котов» или что-то такое, а? Похоже ведь: мгновенная потеря сознания, потом смерть. И распадается быстро.
— Похоже, да не совсем, — ответила Жеска. — Почернели бы губы, выделялись бы набухшие вены — тоже черные.
— Тогда, может, Псих был прав…
— Хватит гадать, — оборвала их Вещунья. — Если будет возможность — старик пошлет сюда наших медиков. Давайте заканчивать: Везунчик — займись системой, Мурена, Жеска — проверьте коридор и зону отдыха.
Она посмотрела в последний раз на спокойные лица членов экипажа «Молоха». В груди поднималась волна глухой ярости: из-за того, что погибли хорошие люди, из-за постоянно грызущей ее тревоги. Отчасти гнев смягчал пульсирующий ледяной осколок у сердца, не давая думать о нем, заставляя еще усерднее концентрироваться на задаче. Вещунья прошлась за спиной Везунчика, колдующего над панелью, за которой пару минут тому сидел майор Далиш: он пока пытался обойтись без захваченных с собой инструментов. Взятые с «Гетмана Хмельницкого» кода позволяли получить полный доступ к любой системе «Молоха» — главное, чтобы нашлось куда эти кода вводить.
Она успела всего два раза пройти от одного края дуги пультов к другому, как пришел вызов от Мурены:
— Вещунья, Везунчик — идите сюда. Вы должны это видеть.
Везунчик оторвался от панели, вопросительно посмотрел на девушку. Вещунья поджала губы, но кивнула: оставаться одному сейчас — плохая идея. Даже на пару минут.
В тупиковом коридоре свет горел тускло — у Везунчика руки не дошли настроить освещение, но его более чем хватало, чтобы не напрягать
Изуродованную стену она увидела, едва подошла к изгибу, где их поджидала Жеска; Мурена караулила вход в столовую. Вся в дырах, оспинах, трещинах — будто безумный скульптор прошелся по ней долотом. Настил палубы густо усыпали остатки накладных панелей — пробившие стену «шипы» превратили их в мелкое крошево. Две пробоины зияли в световой панели на полметра левее двери в столовую — в мутном белом прямоугольнике окруженные паутиной трещин черные дырки казались чьими-то хмурыми злыми глазами.
Не только противоположная стена пострадала — сквозные пробоины с вывернутыми в коридор краями во множестве виднелись вокруг дверного проема столовой. На месте. где обычно крепился электронный замок, зияла здоровенная дыра — «шип» снес сам замок, всю электронно-кристалатовую начинку механизма, выворотил внешнюю панель. Остатки замка лежали среди фрагментов декоративной панели, так же разбитые на мелкие куски.
— Ничего себе, — не удержалась Вещунья.
— Это еще не все, — Мурена повела рейками «Бури» в сторону двери. — Мы не заходили — только заглянули и послали «паучка». Там… неприятное зрелище, — добавила она, стоило Вещунье двинуться к столовой.
Лидер звена внимательно смерила Мурену взглядом. Та старалась держаться спокойно и уверенно, но то, как отводила взгляд в сторону, яснее ясного говорило, что всегда сдержанной и собранной молодой женщине очень сильно не по себе. Жеска — та выглядела, будто проглотила по ошибке что-то малоаппетитное, и теперь не знает, что с этим делать.
Свет внутри горел как в зале реграва — на полную мощность, и видно было превосходно. Скромная обстановка таких вот мелких столовых: три круглых стола с сине-белым пластиковым покрытием, по три стула около каждого. Напротив второго стола из левой стены выдавался шкафчик для посуды, сразу за ним стоял почти с человека высотой пищевой процессор. Над каждым столом вместо декоративных панелей на серо-стальной стене висели крупные, не меньше метра в диаметре, спокойные, умиротворяющие репродукции — все в основном на маринистическую тему. Стандартная столовая, стандартная обстановка, все стандартное… кроме крови.
Кровь было много. Очень много. Буро-ржавые кляксы на столах, стульях, огромное пятно на полпути от входа. Извилистый смазанный след тянулся от пятна к дальней стене — смертельно раненый человек зачем-то тратил последние мгновения жизни, чтобы отползти подальше от входа.
Вещунья шагнула внутрь, беря рейкер наизготовку. Глупо, по правде говоря: кроме выхода, в данный момент охраняемого Жеской и Муреной, других путей в столовую не было, равно как и не было укромных мест, чтобы прятаться. Но сейчас Вещунья совсем не боялась показаться глупой: шестое чувство, ее ангел-хранитель, интуиция или бог-знает-что-еще — все вместе и по отдельности буквально вопили ей «БЕГИ! БЕГИ ОТСЮДА!». Она не собиралась бежать, но и не собиралась ни на секунду терять бдительность.