Родиться в Вифлееме [СИ]
Шрифт:
Оставаться возле завалов Джеймс не захотел: еще парящих — и крупных — фрагментов здесь было много больше, а во-вторых, даже если он и найдет свободный проход, то куда он выведет его с этого уровня? Вглубь — а что там делать? Нет, надо спешить к ангару и по дороге думать, как выпутываться из неприятностей.
Основное, что не мог решить Джеймс: догадались ли те, кто должен его поджидать, где он и что делает? Засечь его, в принципе, они не могли — разве что вновь запустить на полную мощь гравитационную установку. Сделают они это? Вряд ли: если остальные части тэш’шского корабля хоть наполовину напоминают то, что Джеймс уже видел, то
А в остатке то, про что он, хоть с опозданием, но понял: никто никуда ходить не будет. А будут ждать где-то вблизи ангаров, центральном проходе, в каком-то из узлов магистральной сети. Ждать и готовить теплую…
Перед Джеймсом из тьмы появилась выщербленная, потемневшая стена; кое-где сохранились покрытые прихотливыми узорами светло-серые плиты, явно декоративного характера. Материал плит Джеймс распознать не смог: что-то очень похожее на самую обыкновенную керамику, если бы керамика могла уцелеть во время взрыва. Да и странно для керамики поблескивали в свете фонарей края изломов.
Юноша посмотрел вбок — так и есть: и здесь уцелела палуба. Поднявшись над ней, он продвинулся еще немного вдоль стены. Черный зев коридора появился не сразу: Джеймс уже засомневался, туда ли он направляется, когда увидел отверстие. Здесь повреждений было меньше, и стены с палубой выглядели не так жалко.
Внутри вспыхнувшей перед юношей схемы поочередно замерцали три линии: визор так и не смог определить, куда ведет этот проход. Джеймс начал подозреваться, что расположение отсеков и схема переходов внутри корабля несколько отличается от типичной — что вполне вписывалось в обещанные «сурпрызы». Выделенные визором проходы вели не напрямую к ангарам правого борта — что с одной стороны было не очень хорошо, а с другой — и не сильно плохо: убеждение, что к ангарам нахрапом лучше не соваться, крепло с каждой минутой.
Повиснув перед входом, Джеймс вызвал данные по расходу газа в ракетницах: оставалось не больше 30 % от первоначального запаса. Не принес успокоения и таймер визора: он выбивался из всех мыслимых сроков. Шансов застать кого-то врасплох практически не было.
Отдача ракетниц понесла его вперед. Столкновения он не боялся: во-первых, не так уж сильно разогнался, а, во-вторых, как и в предыдущем проходе, здесь все должен был подчистить взрыв.
Проход плавно изгибался вправо и вниз: не включая ракетниц, осторожными касаниями стен, Джеймс вписался в поворот. Предельно сосредоточившись, юноша смотрел в темноту, стараясь пореже направлять свет фонарей перед собой. Пускай и не напрямую, но проход вел, в общем, в сторону ангаров, и стоило проявлять осторожность.
Впереди замерцало тусклое сияние, сжалось в светлый, овал, почти сразу же превратившийся в два конуса неяркого, холодно-белого света, устремившихся навстречу друг другу.
Чернота вокруг распалась на серые полосы и глубокие омуты мрака, жмущиеся туда, где покрытие палубы плавно закручивалось вверх, превращаясь в выгнутые от центра прохода стены — тэш’ша что острые, что тупые углы недолюбливали, да и вообще, больше мыслили окружностями.
Стекло шлема юноши затуманилось: визор отреагировал на изменение освещения
По правде говоря, Джеймс освещению совсем не удивился. Иначе игра в прятки могла затянуться до бесконечности: в сплошной темноте можно часами кружиться в паре метров друг от друга — и даже не догадываться о присутствии кого-то еще. Если бы работала на полную мощность установка искусственного тяготения или была атмосфера, тогда в ход пошли бы детекторы движения. А так, в вакууме и невесомости, приходилось искать либо визуально, либо нестандартными методами.
Джеймс лихорадочно вспоминал, что рассказывали в Академии про системы обнаружения. Инфракрасные детекторы и лазера он отмел сходу: визор все это засечет без проблем. Подвешенный где-то зонд с камерой — уже реальнее. Можно обойтись и без оператора, задав компьютеру программу отслеживания изменений в картинке. Немного наивно и грубовато, но справиться с чем-то подобным не так-то просто. Особенно, если под рукой практически ничего полезного нет.
Джеймс набрал на сдвинутом ближе к локтю левой руки пульте один за другим три команды. Визор сообщил, что сканирование начато: если откуда-то поблизости идет устойчивый сигнал — шансы засечь его достаточно велики. Пошарил глазами кругом, чертыхнулся и вытащил кинжал из ножен на бедре, включая фонари шлема на минимальную мощность. Аккуратно, стараясь производить как можно меньше движений, воткнул острие на уровне глаз в декоративную панель. Осторожно повел лезвие вниз, к черной, ветвистой трещине, протянувшейся параллельно палубе.
Странный материал на удивление легко поддавался, не растрескиваясь и не сминаясь по краям разреза. Свободной рукой цепляясь в самом широком месте трещины, Джеймс быстро прочертил три тонких линии, спрятал кинжал и отломил получившийся прямоугольный кусок. Тщательно осмотрел его с обеих сторон, затем, прищурившись, глянул в сторону света. И с силой швырнул плитку «керамики» вдоль коридора. Беззвучно миновав расстояние от юноши до пары светильников, закрепленных на потолке и палубе, она пепельно-серым росчерком мелькнула в столбе света и растворился в плотной тьме за ним.
И все.
Визор молчал, сканер не регистрировал никаких изменений. Ни попыток атаки, ни сигналов тревоги, ничего.
«Плевать! — с внезапно нахлынувшей веселой, хмельной злостью подумал Джеймс. — Что, перед каждой тенью дрожать?! Хотите ловить — ловите, вот он я!»
Отодвинувшись от стены, отвел назад правую руку. Сопло ракетницы выплюнуло струю газа — и в ту же секунду Джеймс легко толкнул себя от стены и вперед. Естественным образом левую руку отнесло назад — и уже обе ракетницы выстрелили, стабилизируя траекторию, разгоняя до безопасной, по мнению визора, скорости.
Как и брошенный минутой раньше обломок панели, украшавшей стену, Джеймс влетел в льющиеся сверху и снизу потоки света. Потянул руки вперед, готовясь к торможению, как перед глазами взметнулось облако искр, гулкий удар обрушился, казалось, на каждую клетку тела. Джеймсу показалось, что ураганный порыв ветра схватил его, закружил…
…и небрежно швырнул обратно, в расколовшийся на миллионы радужных полос свет.