Родиться заново
Шрифт:
Вчера я работала во вторую смену и возвращалась домой поздно. Было бы очень обидно, что мы могли разминуться из-за такого пустяка. Как же я рада, что настойчивость – одна из характерных черт этого человека.
– Давайте, я помогу. – Он забирает у меня оба пакета, а я только сейчас замечаю, как больно пальцы от тяжести и холода. – У вас нет доставки?
– Есть, но я привыкла сама. – Мне не хочется признаваться, что я просто боюсь открывать кому-либо дверь.
Тут же вспоминаю настоятельную рекомендацию дяди Андрея: всегда требовать
– Вы можете подождать немного? – прошу я, когда мы выходим из лифта. – В квартире собака. И мне нужно предупредить Алексея.
– Да, конечно, – тут же соглашается он, отступая на шаг назад.
– Простите, я не знаю, как вас зовут…
– Серж.
Немного неудобно обращаться просто по имени к человеку явно старше тебя, но не решаюсь переспрашивать отчество. Насколько мне известно, во многих странах используют только имя, но сама я с этим не сталкивалась. Оставляю Сержа за дверью, успокаивая себя тем, что это для его же безопасности.
Лёша, как обычно, встречает меня в коридоре. Рядом сидит Вальтер – верный защитник своего хозяина.
– Лёш, помнишь, я рассказывала про мужчину, который искал тебя? Он здесь. И хочет тебя увидеть. Ты не против?
Нет.
– А Вальтер? Его пристегнуть?
Нет.
Алексей касается левой рукой головы собаки, и пёс замирает.
– Вальтер, сидеть, – на всякий случай озвучиваю команду вслух и выхожу в подъезд, где оставила в ожидании Сержа, так и не забрав у него пакеты, про которые совершенно забыла. – Извините. Давайте мне, – прошу я.
– Мне нисколько не трудно, – заверяет меня мужчина с улыбкой.
– Вальтер не тронет, – предупреждаю я.
– О, – тянет удивлённо. – Вальтер?
– Да. Это кличка собаки.
– Красивая кличка. Мне очень нравятся собаки, но Франциска их не любила… – Он вздыхает.
– Я понимаю. Мне мама тоже не разрешает их заводить.
С этими словами я пропускаю Сержа вперёд, и едва не натыкаюсь на его спину – так резко он останавливается. Медленно опускает пакеты на пол, а сам, не сводит взгляда с Алексея. Я вижу, как напрягается рука Лёши. Обхожу гостя и встаю между ними. Смотрю с одного на другого и отчётливо вижу их сходство. Даже наклон головы и тот одинаков.
– Алекс…сей? – спрашивает Серж дрогнувшим голосом.
Да. Лёша кивает.
– Значит, это правда… – Серж немного нервным движением лезет во внутренний карман и достаёт из него сложенный вдвое старый конверт, совершенно не похожий на современные, и протягивает его мне. По тому, как дрожат мужские пальцы, я сужу, что он очень волнуется.
Достаю листок из конверта и подаю его Лёше. Как бы мне ни хотелось, узнать, что в нём, тем не менее меня это никак не касается. Читать чужие письма некрасиво.
– Давайте, мы все пройдём в комнату, а там уже сможем
– Позвольте, я всё-таки сам. Они тяжёлые.
Не хочу спорить и говорить, что он не знает, какие сумки носит с магазина моя мама.
– Хорошо.
Я показываю ему на вешалку, предлагая раздеться. Но Серж сначала помогает мне снять пуховик, вешает его, а только потом раздевается сам.
– Почему Вальтер? – вдруг спрашивает он.
– Я не знаю, – отвечаю я и поднимаю взгляд на Лёшу, но тот, казалось бы, ничего не слышит.
– Я всегда мечтал о собаке, – объясняет Серж. – Но я хотел лабрадора.
Вальтер внимательно изучает гостя, но ведёт себя достаточно спокойно. Обычно, он проявляет неприязнь, если ему что-то не нравится. Но тут, что удивительно, он разрешает Сержу пройти на кухню. Я хочу последовать за ним, но вглядываюсь в застывшего Алексея.
– Лёша, – зову, но он не откликается. И я осторожно касаюсь его руки. – Лёш.
Алексей переводит на меня свой взгляд, в котором застыли боль и слёзы. Я понимаю, что дело в письме, но не решаюсь спросить, что там.
– Пойдём, – предлагаю ему, и Алексей послушно идёт на кухню.
Сидеть за столом Лёше удобнее. Он сам придвигает к себе планшет, замирает, словно не решается задать вопрос, но всё-таки печатает: «Кто вы?»
Алексей
Когда Надя рассказала мне о незнакомце, на которого я, по её словам, сильно похож, не придал этому никакого значения. Наверное, как и у всех людей, у меня должен быть отец. Где-то. Только я его никогда не видел. А единственного человека, хоть что-то знающего о нём, уже давно нет.
Как же быстро летит время. Прошло одиннадцать лет, как умерла тётя Ира. Всё, что она мне оставила о моём отце, это небольшое чёрно-белое фото. Это я так решил. На снимке мужчина, моё сходство с которым очень заметно. Оно сразу бросалось в глаза. Но больше я ничего не знал. И сколько бы в детстве я ни просил тётю Иру рассказать мне об этом человеке, она никогда ничего не говорила, кроме того, что у него нет ничего святого. Всегда называла его циничным, безнравственным и распущенным типом. Так себе характеристика. Может, именно поэтому я перестал настаивать на подробностях.
И вот сейчас я вижу те же глаза, что и на том маленьком фото. Только зачем этот человек пришёл спустя столько лет, мне не понятно. Особенно сейчас. Когда у меня нет возможности высказать ему всё то, что так хотелось сказать, когда мне было пять, семь, десять лет. А потом я просто о нём забыл, потому что он стал совершенно не нужен. И вот спустя тридцать лет этот мужик решил появиться. Зачем?
Некоторое время мы смотрим друг на друга. Он опешив, а я… Не могу сказать, что я чувствую. У меня нет никаких чувств к этому человеку, и никогда не было. Я любил тётю Иру и дядю Антона, заменивших мне родителей.