Родная старина Книга 3 Отечественная история с конца XVI по начало XVII
Шрифт:
– Сам Бог, – говорит он, – претерпел всякие лишения, нужду и страдания за грехи людей, а нам, грешным людям, не великое дело – потерпеть нужду и лишения за свои грехи, которых паче меры… Ничтожна эта земля с ее кратковременными страданиями и горестями в сравнении с царством небесным, где жизнь вечная, красота неизреченная и радость без конца.
Троице-Сергиева лавра. Вид конца XIX в.
Светлее становилось на душе у несчастного, подавленного горем человека
…Недоступны были простому, темному люду священные книги, не приходилось слышать ему церковную проповедь: в тяжкое время татарщины и в больших городах на Руси все реже и реже раздавалась она, наконец, и совсем смолкла. Но сильнее книг и проповедей действовал на простых смертных людей живой пример подвижников и их простое задушевное слово. Молва об их подвигах широко расходилась и повсюду проникала в самые глухие уголки и поддерживала у темных людей веру в Бога и в будущую лучшую жизнь.
Симеон Гордый, Иоанн II и Димитрий Донской
Всякими способами – честными и нечестными – Калита усилил Московскую область, прибрал к рукам удельных князей, управился с Тверью, с Новгорода брал откупы, а в случае отказа посылал рать на Новгородские земли. Тягаться с Москвою уже было не под силу удельным князьям. Хотя Калита и поделил землю между тремя сыновьями и женою своей, но все же по смерти его (1341) никто не мог соперничать с его сыновьями: доверие и милость хана от него перешли к ним. Хан признал старшего из них, Симеона, великим князем, и, по словам летописи, «все князья русские даны были под руку его». Держал себя он с подручными князьями властно и гордо, за что и прозван был «Гордым»; но, несмотря на свою гордость, подобно отцу, он, как видно, умел и смиряться, где нужно было: пять раз ездил в Орду и возвращался оттуда с большою честью и ханской милостью. Зато татары никакого зла не причиняли московскому люду, хан даже помог Москве выйти из беды, когда литовский князь напал на нее.
Ловко пользуясь милостью ханов, всячески ублажая их, Калита и сын его спасали землю свою от татарских насилий и исподволь увеличивали свою область и силу.
Хитро усыпляя подозрительность ханов, смиренно кланяясь им, они взрастили Московскую землю, и она мало-помалу после них вошла в такую силу, что сбросила с себя татарское иго. Вот почему, несмотря на многое зло, какое творили они своим соперникам, в конце концов их внешняя политика оказалась выгодной не только для них самих и их потомков, но и для всего русского народа.
Симеон умер от моровой язвы (1353), которая свирепствовала тогда на Руси.
После его смерти пытался было суздальский князь Константин захватить великое княжение, да не удалось, несмотря на то что Иван II, брат Симеона, не походил на него, – был, по словам летописи, кроткий, тихий и милостивый князь; как видно, оказался он богаче и щедрее своего соперника – ярлык на великое княжение достался ему. При нем сказалась в Московской области сила бояр, которые после прекращения княжеских переходов из одной земли в другую стали обзаводиться поместьями и сделались богатыми землевладельцами.
Они начали даже выходить из повиновения князю и поднимать смуты; особенным значением из них пользовался «тысяцкий» – воевода, начальник военных сил, который порою мог передать свою власть, словно наследство, сыну. После смерти Ивана II (1359) остался десятилетний Димитрий. Трудное время наступило тогда для Москвы: суздальский князь Димитрий Константинович пытался удержать за собою великокняжеское достоинство, но московские бояре вступились за своего малолетнего князя: для них самих важно было,
Бояре при поддержке митрополита св. Алексия добились того, что великокняжеское достоинство осталось за малолетним московским князем. Началась было усобица, но суздальский князь скоро примирился с московским, уступил ему и даже породнился с ним – выдал за него свою дочь.
У суздальского князя шла в это время усобица с братом Борисом за Нижний Новгород, и помощь Москвы была ему нужна. По просьбе Димитрия Ивановича митрополит послал в Нижний Новгород преподобного Сергия – требовать Бориса Константиновича на суд в Москву. Борис не послушался; тогда пр. Сергий по приказу митрополита и великого князя запер все церкви в Нижнем Новгороде, и дело кончилось в пользу Димитрия Суздальского.
Более тяжелую борьбу пришлось вести Москве с Тверью. Тверской князь Михаил Александрович, князь властолюбивый и решительный, вовсе не желал быть подручником московского князя и не терпел вмешательства его в дела своей области.
Митрополит Алексий. Икона. XVI в.
Ему было не под силу одному тягаться с Москвою, но была у него сильная подмога: в соседней Литве княжил в это время Ольгерд, женатый на сестре Михаила Александровича.
Два раза он приводил литовского князя на Москву.
В обычае хитрого Ольгерда было не говорить никому заранее о том, куда направляет он войско, походы совершать чрезвычайно быстро и нападать неожиданно. Димитрий Иванович не успевал и рати собрать, как Ольгерд являлся под стенами Москвы. Взять город, впрочем, ему не удавалось: в это время вместо прежних деревянных стен Димитрий Иванович построил здесь крепкий каменный кремль (1367); но литовцы страшно разоряли Московскую землю, жгли села, грабили пожитки, угоняли скот, избивали или уводили в плен людей, не успевших бежать и скрыться в лесах. Димитрий по уходе Ольгерда мстил тверскому князю тем же – беспощадно опустошал его землю и добычею, взятою в Тверской области, вознаграждал убытки Московской. Пробовал Михаил Тверской другим путем осилить своего соперника, ездил в Орду, добыл ярлык на великое княжение; но из этого тоже ничего не вышло. Вести татарскую рать на Русскую землю, предать ее на разорение хищникам Михаила не хватало духу, а своей силой ему было не совладать с Москвою. Тем временем Димитрий Иванович успел задобрить хана подарками и оставался великим князем. В конце концов пришлось Михаилу, чтобы избежать полного разорения своей земли, примириться с противником своим и заключить договор, по которому он обязывался за себя и своих наследников подчиняться московскому князю, по приказу его ходить на войну самому или посылать своих воевод, не искать и не принимать от хана великокняжеского достоинства, отказаться от союза с Литвою. Особенно важно было условие о союзе против татар.
«Будем ли мы в мире с татарами, – говорится в договоре от имени московского князя, – дадим ли выход (дань) или не дадим, – это наше дело. Если татары пойдут на нас или на тебя, то нам биться вместе; если мы пойдем на них, то и тебе идти с нами вместе».
Из этих слов видно, что Димитрий Иванович считал себя уже в силах бороться с татарами и предвидел, что скоро наступит время борьбы с ними.
Орда в это время уже слабела и распадалась на части; сразу являлось по нескольку ханов, которые свергали один другого. Случалось, что сыновья убивали отцов, чтобы скорее завладеть престолом, – и ханы беспрестанно менялись, во второй половине XIV в. было десятилетие, в которое переменилось их пятнадцать.