Родня
Шрифт:
Ксения мирно похрапывала на заднем сидении автомобиля, забросив грязные сапоги на подголовник. Всю дорогу ей снился сон, в котором её учитель предложил ей руку и сердце, они поженились и уехали жить в Тибет. На её лице невольно появилась счастливая улыбка. Ксения не хотела просыпаться, поэтому уже минуту отталкивала руку мамы, повторяя: «Уходите все! Уходите! Теперь я не одна».
– Ксения, немедленно проснись! Ты опять наелась корня валерианы?
– Уходи! – повторяла она.
– Я тебе сколько раз говорила, не ешь валериану! Она слишком седативная! –
– Ты нормальная? – открыв глаза, спросила Ксения. – Мне же больно!
– А ты нормальная? Что за бред ты несёшь?
– Ты достала постоянно бить меня по лицу! Я уже взрослая! Иди на папе вымещай свою злость!
– Взрослая она! Ты хотя бы десять рублей сама заработай! Ничего не умеешь!
Наталья Васильевна нервно подкурила тонкую сигарету. Ксения нехотя вылезла из машины, складывая в рюкзак вещи, разбросанные на заднем сидении. Владислав, выгрузив багаж на землю, молча стоял и наблюдал за перебранкой жены и дочери. Он не особо слышал, о чём они спорят, думая о том, как посмотрит в глаза родителям. Он удивлялся своему поведению и настроению. Раньше совесть не беспокоила его. Она тихо дремала в недрах души. Но после встречи с братом что-то проснулось внутри. То, что щекотало нервы.
– Не могла покурить раньше? – с раздражением в голосе спросил он.
Наталья вопросительно приподняла ярко накрашенные чёрные брови.
– От тебя сейчас будет вонять сигаретами! А ты маму будешь обнимать.
– Ты как боялся матери двадцать пять лет назад, так до сих пор её и боишься, – она с презрением посмотрела на мужа. – Если боялся, надо было ещё лет десять посидеть дома, глядишь, и ехать не к кому было бы, – Наталья потушила сигарету о свежевыкрашенный забор.
Влад промолчал, но в глазах читалась ярость.
– Смотри не лопни от злости, – она пнула ногой калитку, – сумки не забудь забрать.
– Ну, здравствуй, сынок, – Тамара Ильинична крепко обняла сына. – Думала, не доживу до этого дня, – подолом старого фартука она вытерла слёзы.
Позади стоял отец. В его бездонных голубых глазах плескалось море невыплаканных слёз. Влад, опустив глаза, протянул ему руку. Отец схватил его за запястье и притянул к себе.
– Как же долго ты не приезжал! Как же долго… – его плечи затряслись, рыдания прервали слова.
– Прости, батя, прости, – шептал он отцу, – если сможешь, прости.
Глава 6
«Лучше тысячу раз сказать “люблю” и “прости”, чем потом преклонять голову над каменной плитой и молить о прощении».
Александр Петрович медленно покачивался в своём любимом кресле, листая свежую газету и наслаждаясь вкусом сигареты с кофе.
«Жаль, что у меня не три руки, – размышлял он, – ведь каждый раз, когда я ставлю чашку на столик, чтобы перелистнуть страницу, нарушается идиллия досуга. Надо бы придумать какую-нибудь подставку для газеты.
Александр Петрович прикрыл глаза, пытаясь детально продумать бизнес-план. Видимо, всё складывалось как нельзя лучше, так как от довольной улыбки усы, как гармонь, разъехались в разные стороны. Поток его мыслей прервал телефонный звонок. На экране высветилось «Зайчик».
– Здравствуй, зайчик, – улыбаясь, сказал полковник.
– Закрой рот!
– Фу, как грубо! Я к тебе со всей душой!
– Я просил тебя не называть меня так! – Беляк негодовал. – Вот я возьму и придумаю тебе такую обидную кличку, что ты вообще перестанешь со мной общаться.
– Боюсь-боюсь, – Александр Петрович звонко рассмеялся, – ты грозишься уже лет пять! Неужели у тебя настолько туго с фантазией, что ты так ничего, кроме «усача», и не придумал?
Беляк что-то невнятно пробубнил в трубку.
– Что хотел? – уже серьёзным тоном спросил Виноградов. – В это время дня ты звонишь исключительно по делу.
– Помоги с расследованием, – жалобным голосом сказал друг.
– Это по поводу серии краж магнитол из машин?
– Да.
– Я же тебе сказал, что не буду заниматься такой ерундой. У тебя в управлении людей мало?
– Людей не мало, а вот мозгов у них как раз таки маловато!
– Я даже пальцем не пошевелю из-за такой фигни!
– Это не фигня! Это уже целая серия. Работают настолько профессионально, что нет ни одной улики! Сто краж по городу! Сто! Только вдумайся в это число!
– Вот и ищите! – полковник пытался параллельно читать газету.
– В общем, не поможешь?
– Нет. Послушай, ты же не Бонни и Клайда ищешь? Если тут орудуют, как ты говоришь, профессионалы, то почему они весь свой талант пустили на кражи магнитол? Пусть бы тогда хотя бы машины воровали, я не говорю уже о банковских кражах.
Беляк молчал.
– Вот видишь, ты согласен. Наверняка, это группа прыщавых подростков, которым просто везёт. А какие улики ты хочешь? Парни выбирают места без видеонаблюдения, тёмное время суток, а в кармане у них всегда при себе парочка перчаток. Вот и вся схема.
– Я тебе это припомню! Ладно, тогда второй вопрос: вечером идём в баню?
– Да, как обычно.
– Тогда до вечера! И подумай по поводу магнитол!
Полковник положил трубку. Прикрыв глаза, он вернулся мыслями к своему изобретению.
Из полудрёмы его вырвал вновь звонивший телефон. На этот раз на экране высветилось «Юля».
«Интересно, что ей понадобилось от меня? – подумал полковник. – Она меня даже с днём рождения не поздравляет».
– Привет, сестра, – с искренней радостью в голосе сказал он. – Как жизнь?
– Саша, родителей убили! – слова как гром среди ясного неба прозвучали из трубки.
Александр Петрович подскочил с места.
– Что значит убили? Кто? Зачем? Почему? – вопросов было так много, что он не успевал озвучивать их.