Родственные души
Шрифт:
Танис затаил дыхание и попытался незаметно проскользнуть в палатку горшечника, но пожилой эльф мягко вытолкнул Таниса обратно.
— Магазин закрыт, — проинформировал он Полуэльфа.
— Но… — начал Танис.
— Рынок закончился, — твердо произнес эльф. — Приходи завтра.
Танис отступил назад, но прежде, чем смог развернуться и унестись прочь, он заметил, что на него смотрят зеленые глаза Лораны, и с трудом сглотнул. Теперь он не мог убежать, когда его увидела молодая эльфийская леди. Ее коралловые губы раздвинулись в лучезарной улыбке, и она поспешила через утомленный
— Танис! — позвала Лорана, приблизившись к Полуэльфу. Ее голос звучал как колокольчик. Она протянула тонкие руки и заключила Таниса в короткое объятие, затем повернулась к Гилтанасу и сказала: — Я не видела Таниса почти неделю. Думаю, он избегает нас.
Гилтанас, отбросив с глаз золотые волосы, всем своим видом показывал, что это было бы здорово.
Танис вздохнул и неловко заерзал, остро осознавая, что дочь Беседующего продолжает держать его за руку — и также осознавая, что люди вокруг них замечали это и поднимали брови. Он попытался высвободить руку, и Лорана отпустила ее; между ее глаз легла морщинка неодобрения.
Неожиданно, Гилтанас отвлек Лорану, спросив, пойдет ли Танис завтра в Башню на большое объявление.
— На какую тему? — спросил Танис. Лорана отступила на шаг назад и слегка надула губки, затем, казалось, передумала и присоединилась к разговору. В свои тридцать лет она выглядела полуженщиной, полудевочкой, и Танис никогда не знал, какая часть ее личности возьмет верх, когда говорил с ней. В результате ему приходилось избегать ее.
— Я не знаю, на какую тему объявление, — сказала она. — Отец никому не говорит. Все, что я знаю, это что он выглядит озабоченным, а лорд Зенос выглядит довольным, что всегда беспокоит меня.
— Танис, ты сегодня замечательно выглядишь, — внезапно сказала она. Ее зеленое атласное платье мерцало в сгущавшихся сумерках. Внезапно он чрезвычайно сильно ощутил свою человеческую кровь. Он почувствовал себя огромным и неуклюжим. Хотя пройдут годы, прежде чем ее будут считать взрослой по эльфийским понятиям, она достигла своего максимального роста; и, тем не менее, была такой легкой, светлой и живой, что он чувствовал себя рядом с ней великаном-людоедом.
Гилтанас, выглядевший озабоченным, положил руку сестре на плечо и предостерегающе произнес:
— Лорана… — Танис покраснел и опустил взгляд на одеяние, которое она похвалила: небесно-голубого цвета рубашку под кожаным жилетом с бахромой из перьев и коричневые бриджи, сотканные из мягчайшей шерсти. Он по-прежнему предпочитал украшенные бисером мокасины более привычным эльфийским ботинкам; это была привычка, от которой ему было сложно избавиться.
Лорана резко дернулась, и внезапно Танис увидел ту избалованную девочку, которой она была всего лишь несколько лет назад. Однако ее голос был голосом женщины.
— Гилтанас, я буду поступать так, как хочу, — резко произнесла она. — Мы обсудили это. Не начинай снова.
Танис
Гилтанас коротко кивнул им обоим.
— Тогда я ухожу. — Он развернулся и гордо зашагал прочь, пробираясь между отъезжавшими торговцами и их повозками.
— Мне жаль, — сказал Танис, больше себе, чем Лоране, но эльфийская женщина, казалось, не услышала его. Вместо этого, она взяла его за руку и потащила за собой через Большой Рынок.
— Я не знаю, что отец задумал на завтра, — пожаловалась она. — Все, что я знаю, так это что никто из правительства даже просто не приходит и не говорит ничего. Даже самая обычная прокламация должна сопровождаться рулонами пергамента, метрами тесьмы и галлонами сургуча.
Танис почувствовал, что улыбается. Даже делая поправку на некоторое преувеличение, Лорана была права.
— Возможно, они провозгласят завтра Национальный День Эльфийского Цветочного Вина, — предположил он.
Танис так редко вел себя эксцентрично, что Лорана не сразу ухватила его настроение. Она засмеялась.
— Или примут резолюцию, что каждый эльф обязан употреблять квит-па при каждом приеме пищи?
Она снова захихикала, и внезапно Танис ощутил себя ребенком — не угрюмым юношей, которым он стал, а беззаботным ребенком, которым он мог быть при других обстоятельствах. Эта мысль одновременно сделала его счастливым и грустным.
Как всегда, у Полуэльфа, очевидно, победила грусть.
— Скорее всего, это из-за тайлора, — сказал Танис.
Лорана задрожала.
— Наверное, так и есть. Дворцовая стража отсутствовала весь день, но никто не смог обнаружить эту тварь.
Она, казалось, погрузилась в глубокие раздумья, и ему стало интересно, на какую тему она собиралась сменить разговор.
Они достигли края мозаики Кит-Канана, оставив позади шумный Большой Рынок. Лорана потащила его вверх по каменным ступеням и через просвет в цветущих кустах сирени на краю мозаики на небольшую поляну. Кусты приглушили звуки общественного места; внезапно, Танис ощутил их уединенность.
Лорана вытянула из кармана платья завернутый в платок маленький пакет.
— У меня есть кое-что для тебя, — сказала она. — Я носила его всю неделю, надеясь встретить тебя.
— Что это? — спросил он озадаченно, но Лорана только загадочно улыбнулась. В этот момент она была совсем не ребенком, и Танис неуютно заерзал.
— Увидишь, — сказала она и тут же внезапно стала на носочки и поцеловала его в щеку, игнорируя его наметившуюся бороду. Ее прикосновение было мягким и прохладным, как весенний воздух. Мгновение спустя, она ускользнула сквозь кусты сирени и скрылась из вида, оставив позади только слабый аромат мяты. Ошеломленный, Танис коснулся щеки, не веря в случившееся. Пожав плечами, он развернул маленький сверток.