Рог белого медведя
Шрифт:
Я жадно разглядывал Асти. Она изменилась. Черты лица приобрели законченность, исчезла детская припухлость щек, пропало наивное выражение глаз. Она поспешно накинула на голову капюшон и снова поежилась. Одета она была плохо, я бы даже сказал очень бедно. Её плащ совершенно никуда не годиться. Мне и отсюда видно, что он холодный. Её же продувает там на этом ветриле!
Какой болван ее вообще сюда притащил?
Древний медведь! Я этот болван! Это же её близкий человек, не отец, но почти. Он заменил ей отца и был с ней, по всей видимости, всё это время. А еще я успел заметить, что
Да они ее угробят эти два остолопа! Она же просто на гране нервного срыва!
И я решительно двинулся вперед по переулку. Я шел вперед с решительностью молодого медведя впервые почувствовавшего запах медведицы. Плевать, мне сейчас на все! Плевать! Я потом совсем разберусь, главное увести Асти из этого проклятого переулка. Она тут или замерзнет или в истерику сорвется. И тот и тот вариант меня категорически не устраивает.
Меня заметили. Сначала на меня как-то виновато посмотрел Талек, а потом увидел и Дан. Он выпрямился и подобрался, и только потом обернулась Асти.
Наши глаза встретились.
– Бьорн! – беззвучно прошептали ее губы.
И тогда я побежал. Я летел по проклятому переулку стараясь обогнать промозглый ветер. Мне нужно схватить ее, обнять, поделиться теплом и увезти из этого дурного места! Но я не успел. Губы Асти вдруг задрожали и слезы хлынули из глаз. Она сделала неуверенный шаг, а потом тоже побежала мне на встречу.
Я только и успел подхватить тоненькое, почти невесомое тело жены. Её отчаянно трясло. Я прижимал ее к себе, а потом понял, что действовать нужно решительнее. Быстро подхватил рыдающую жену на руки и, развернувшись, побежал прочь из переулка. Карета так и оставалась стоять на том же месте где я ее и оставил. Я вскочил в нее и только и успел заметить, как Талек рывком забросил себя на соседнее сидение. Асти плакала просто навзрыд.
Я укутал ее в свой плащ и начал отдавать распоряжения.
– Лекаря, срочно. Успокоительное и снотворное.
– Она ничего не ела со вчерашнего дня. Мне ее Карл так сказал.
– Это еще кто? – рыкнул я.
– Парень, лет шестнадцати. Они вместе живут. Она его воспитывает с десяти лет. Успокойся уже. Нет у нее никого, я навел кое-какие справки. Правда, отчет прочитать, еще не успел. Нахватался по верхам – поспешно сказал друг.
Меня отпустило. Нет у нее никого. И я тут же мысленно схватился за голову. Древний медведь! Да что ж такое то! Я же только успокоился! И вот вместе с первым снегом мне еще и жену принесло! Проклятье! Как все это вывозить то теперь? Мне она не нужна, и проблемы ее тоже не нужны. Только вот почему же я все крепче прижимаю рыдающую Асти к себе, и чувствую, что ничего больше в ближайшее время меня не интересует. Только она.
– Карл, этот. Он со странностями. А еще у нее собака, меланхоличная как глава дома Панд. Чаплином кличут.
– Это всё? В доме еще кто-то живет? – спросил я.
– Да. Только вот я не понял кто. Меня наверх не пустили, но из жилых комнат было слышно звуки, так что думаю, там еще кто-то был. Я выясню.
– Отправь к дому охрану. А еще повара моего
– Понял. А ты что намерен делать?
– Это моя жена! Что, по-твоему, я должен делать?
– рявкнул я.
– Я понял, понял. Не злись – примиряюще поднял руки друг.
Мы доехали, и я вместе со своей бесценной ношей быстро выскочил из кареты. Я рванул наверх, перепрыгивая через две ступеньки, а сзади Талек коротко и ясно отдавал распоряжения.
Я пинком ноги открыл дверь в свои комнаты и внес Асти внутрь. Оглядевшись, я усадил жену в кресло и опустился на корточки перед ней.
– Асти? – аккуратно позвал я.
– Бьорн – всхлипнула жена.
– Мне очень жаль, Асти. Эффраим не заслуживал такой участи.
– Бьорн, я ведь просила его. Я же каждый раз говорила ему, что бы он не смел задерживаться допоздна. А он, он… - и слезы снова хлынули сплошным потоком.
– Асти, мы найдем их. Цветочек мой, не плачь. Я обо всем позабочусь.
В дверь очень тихо постучались, и боком вошел Талек. За ним слуги вкатили тележку с едой.
– Асти, милая. Тебе нужно поесть.
– Бьорн, я не хочу – захныкала жена.
– Я понимаю, цветочек. Но ты должна быть сильной. И похороны скоро. Ты должна там быть. Без еды у тебя просто не будет сил ни на что.
– Да. Правильно. Ты прав. Я должна поесть. А потом мне нужно домой – всполошилась жена.
– Обязательно. Вот поешь и пойдешь – согласился я.
Талек выразительно протянул мне бокал с настойкой. Я вскину брови. Талек кивнул на Асти. Так понятно - снотворное и успокоительное.
Я взял в руки чашу с бульоном и протянул Асти. Только вот руки у нее отчаянно тряслись. Я поставил чашу назад на стол и взял ее ладони в свои руки. Холодные! Древний медведь! У нее что? Нет шубы? В такую погоду и при ее комплекции в самый раз в ней выходить на улицу. И где, древний медведь все забери, ее перчатки? Ладно, потом разберусь.
Я взял ложку и поднес ее к губам жены. Так и сидел перед ней и кормил ее из ложечки. А рядом стоял Талек. Хорошо хоть слуг догадался выгнать.
Я скормил весь наваристый суп жене, а потом решительно поднес к ее губам стакан с настойкой. Она сделала несколько глотков и поморщилась.
– Горько - пожаловалась Асти.
– Это что бы ты не заболела, милая.
Жена покорно выпила весь отвар. Я выпрямился и встал.
Вопросительно посмотрел на Талека.
– К ней домой отправил и охрану и вашего повара. Тот, правда, разворчался, что он нанимался кормить тебя, а не псину, но быстро заткнулся.
– Оставь его там ночевать. Он мне пока не нужен. Зачем он вообще за нами таскается?
Талек пожал плечами и продолжил.
– Лекарь сказал, что она проспит до вечера - и кивнул мне на жену.
Глаза Асти и в самом деле были уже закрыты.
– Так. Я уложу жену в кровать, и поедем в полицейский участок. Проведем допрос главного свидетеля. Вечером, к тому моменту как она проснется, я должен быть тут.
– Ты долго? – спросил друг, наблюдая, как я подхватываю Асти на руки.