Рогнеда. Книга 1
Шрифт:
— Подымайтесь. Нечего храпеть, уходить надоть. Хватит тут отлеживаться, пора и честь знать, — бормотал себе под нос, пока Молчун да второй его безъязыкий собрат протирали со сна глаза. В своем углу зашевелилась Рогнеда. — И ты, девица, подымайся. Сейчас поснедаем, чем Бог послал, и двинемся.
Рогнеда распрямила затекшие ноги. Всю ночь она не сомкнула глаз, боясь пошевелиться. Возблагодарила Господа, что темно здесь, и Михалко пока не признал ее. Может, и не признает? Ведь сколько времени прошло, да и она уже мало походит на ту девицу, что жила в доме у боярина Василия.
Кистень
Пока насыщались, Кистень думал, как поступить дальше. Идти туда, куда девка эта указывает? На излучину Сулы? И с этим, вторым немым как поступить? С собой тащить? Одни вопросы, а ответы только Бог ведает. Делать нечего, придется идти на берег реки, а там уже — как Бог положит. Жалко, Митрия нет. Уйдем мы, а он явиться сюда с Ульяшкой этим, да не найдя нас как поступит? Куда кинется? Леший его знает, что в башку его молодую взбредет. Ладно, потом решим.
— Все, братие, подымаемся. Утро скоро, и надо поскорее отсюда убраться.
Когда подымались наверх, Кистень тронул за рукав Молчуна, кивнул на немого — следи, мол. Тот, на что был не богат умишком, а понял сразу, кивнул головой — не беспокойся атаман, не оплошаю, ежели что, даже и вздохнуть не успеет.
— Ну, что, девица, — подтолкнул Рогнеду к лесенке Кистень, когда остались вдвоем в землянке. — Пойдем сейчас туда, куда ты указывала. Найдем золото, и отпущу, как обещал. Так что и ты не обмани, не оплошай.
— Не обману, — прошептала Рогнеда одними губами, все время думая о Михалко. Почему-то его страшилась больше, чем остальных ватажников. Даже и этот бородатый дядька казался уже не таким страшным. — Только путь до реки я не помню. Мы с боярином другим путем, кружным добирались, — соврала тут же, решив еще больше запутать ватажников. — Ты до реки доведи, а там вспомню место тайное.
— Точно вспомнишь? Не потеряешь разум опять, как допрежь было?
— Не потеряю.
— Ну, смотри, девка.
Дашка, пока ватажники сидели под землей, облазила все вокруг. И нашла тот куст, потянувши за который можно было обнажить лаз. Припала ухом к земле, различила негромкий говор. После этого успокоилась совсем. Точно — тут сидят, под землей. Теперь они от нее никуда не денутся! Спряталась опять за дерево и приготовилась ждать.
Вскоре показалась голова одного ватажника. Хоть и темно было кругом, но рассмотреть сумела. Вылез, отряхнулся, за ним из-под земли показался второй. Чуть погодя показался тот ватажник, что разговаривал с посланным из города — узнала его по массивной фигуре. Рядом с ним был еще кто-то. Приглядевшись, поняла, что это девица. Как ее, Рогнеда что ль… Да, точно она.
Ватажники постояли немного и двинулись вглубь леса, Дашка привычно заскользила следом. Шли долго, продираясь через лесные буераки и выбирая едва
Рогнеда ступала позади Михалко, слыша за спиной тяжелое дыхание атамана разбойников. Пару раз, споткнувшись, чуть не упала, но Кистень вовремя ее подхватывал, ворчал беззлобно, и они двигались дальше. Михалко не оглядывался, но один раз, когда сучок больно впился в ногу, и она непроизвольно вскрикнула, увидела, как будто напряглась шея у него. Или это ей только показалось? Боженька, дай сил вытерпеть все до конца!
Уже под утро, когда между деревьями показались небольшие просветы, ватажники остановились. Видно, устали и решили немного передохнуть. Дашка легла в сырой мох, вдыхая прелый запах, прикрыла глаза. Раскинула ноги в стороны, расслабляя тело, но усталость брала свое. Ночь в лесу не прошла бесследно, да еще когда рыщешь, словно голодный зверь, оставаясь все время натянутой тетивой. Еще раз выглянула из своего укрытия. Ватажники сидели на поваленном дереве, немного в стороне увидела девицу. В наступающем рассвете уже легко угадывались ее формы. Ну и пущай сидят себе, и она немного отдохнет.
Дашка прикрыла глаза, погружаясь в легкую дремоту. Сознание отключилось мгновенно, уступив место видениям из прошлой жизни. Вспомнился отрок Илья, что работал иногда на монастырском подворье. Он тоже, как и Дашка, был круглым сиротой, и оттого понимал ее, как никто другой. К тому времени Дашка из угловатого подростка стала превращаться в стройную девицу, еще не побитую жизнью, хоть и довелось до этого лиха хлебнуть. Вот и сошлись два одиноких сердца и потянулись друг к дружке. Тогда она впервые познала сладость, но счастье было недолгим. Выследили сестры-монахини, рассказали обо всем матери-настоятельнице, и с той поры жизнь Дашки изменилась, а Илью она больше не видела. Интересно, где он теперь? Жив ли?
Дашка открыла глаза, пару раз сморгнула, прогоняя дремоту, выглянула из-за мха. И тут же вскочила на ноги. Ватажников на месте не оказалось. Она выругалась, кляня себя, на чем свет стоит. Проспала, дуреха!!! Предалась воспоминаниям, а они и ушли!!! Сколько раз корила себя за это, ан нет — все равно возвращается к прошлому. Хотя чего там ищет — и сама не знает.
Только хотела кинуться вперед, как услышала за спиной злобное рычание. Дашка напряглась, каждой жилкой почувствовав опасность. Медленно, стараясь не делать резких движений, обернулась и замерла. В двух шагах позади, изготовившись к прыжку и дрожа от нетерпения, припал к земле волк, серый хозяин леса.
Дашка сделала шаг назад, уперлась спиной о дерево, облизнула вмиг пересохшие губы. Волк вздыбил шерсть, рыкнул грозно, оскалился, обнажив желтые стершиеся клыки, прополз немного и вновь замер. Когда-то ранее это был матерый самец, не раз водивший стаю вдогон добычи, чтобы затем рвать крепкими зубами еще теплую плоть. Но сейчас он был стар и немощен, а голод, после трех дней бесплодных поисков, сводил судорогой живот. Это и заставило его броситься на человека, хотя звериным инстинктом чувствовал, что нет врага опаснее, чем этот двуногий.