Рок И его проблемы-4
Шрифт:
Нужно было бы сказать дальше: два с половиной, а потом, — два с четвертью. Но этого не понадобилось.
Поскольку на вершине пригорка из-под коряги показалась голова первого. Неумытого мужика, который с приятелями вышел с утречка на промысел, но нарвался на форс-мажорные обстоятельства. Показалась голова, а следом за ней вознеслись и руки, с обрезом, в правой из них.
— Встал, — скомандовал я, — и двинулся вперед. У машины оружие положил на землю и отошел в сторону. Потом выйдет второй…
Так и случилось.
Под
Следом пошли остальные. Последним поднялся мужик с карабином.
При виде такого совершенного оружия, у многих потекли слюни изо рта. На черном рынке такая игрушка стоила, должно быть, немалых денег, и позволить ее могли себе только весьма состоятельные люди.
Мужичку жалко было расставаться со своей драгоценностью, по нему было видно, как он страдает, — но когда на тебя уставилось сорок стволов, выбирать особенно не приходится.
Когда банда полностью собралась, я сказал:
— Теперь домой, бегом. Даю вам три минуты. Три минуты никто в вас стрелять не станет. Потом, — как кому повезет… Считаю до трех и включаю секундомер.
И опять начал отсчет.
На счет «три» бедолаги рванули с места и припустились по тропинке, уводящей в строну леса.
Только тот, кто потерял больше остальных, оглянулся напоследок, зло ощерился и крикнул:
— Далеко, лохи, не уедете… У Малиновки базука, там вам кранты и будут!
Отомстил таким образом, — и припустился за остальными.
Получился небольшой праздник. Бурное, переходящее в смех и шутки веселье.
Народ, отряхивая колени, поднялся из цепи и принялся обниматься друг с другом, как после забитого гола на футбольном матче. Толкали друг друга, ржали, кто-то пустился в присядку, — улыбки не сходили с широких лиц будущих миллионеров.
Я смотрел на них, при свете выходящего из-за дальних верхушек леса солнца, и поражался: как такие разные на вид люди, могли оказаться вместе.
А они были разные.
Каждый, примерно отличался от другого, как мы — с Герой.
Все они были такие разные… Но все-таки были вместе.
Младшему было лет пятнадцать, не больше, старшему, — боюсь, что за восемьдесят. За поредевшей седой бородой точный возраст было определить трудно. Возраст остальных равномерно распределялся между тем первым, и этим — последним.
А одеты… Полное отсутствие единой положенной формы. Только Птица, да еще человек пять были похожи на служивых, остальные, — нарядились, кто во что горазд. Если этот коллектив, по их одежке, распределить по группам, получились бы неплохие сценки, из разряда тех, в одной из которых вчера нам с Герой пришлось участвовать.
Сценка, — колхозник на полевых работах, — самая многочисленная. Штаны, каких не жалко, рубашка с пиджаком, каких не жалко,
Сценка, — сельский интеллигент. Это те, которые были в полных костюмах. Поношенных, разумеется, — но двое представителей этой сценки были при галстуках. Один был даже в тройке, — под расстегнутом пиджаком у него виднелась жилетка. Все они, эти деревенские интеллигенты были полные, как один, — наверное, счетоводы или бухгалтеры.
Сценка, — авантюрист с пиратствующими наклонностями. Это те, которые были в шляпах, в плащах и в кирзовых сапогах. Они должно быть, не понимали, как забавно выглядят со стороны, просто подготовились к небольшому путешествию, и понимали, что сверху может пойти дождь, а ночевать возможно придется в полевых условиях.
Я поражался, — у каждого было: необщее выражение лица.
Воистину, не встречается в мире двух одинаковых людей… За исключением, естественно, негров и китайцев.
— Дядя Миша, — громким шепотом, полным уважения, сказала сзади Гера, — вы здесь самый крутой.
— Олег Петрович, — позвал я. — Извините, вы внизу, — трофеи не подберете, не закинете их сюда?
— Михаил, — радостно спросил меня Птица, — что будем делать дальше?
— Какой он тебе Михаил, — тут же осадили его. — Это — Дядя.
— Как Дядя, — не поверил Птица. — Ты что, Дядя?
Меня не оставляла мысль про Малиновку, и про базуку, которая там у них есть. До Малиновки, если верить карте, было километров двадцать, — мы проехали еще с десяток, и свернули с дороги на полянку, для небольшого пикничка.
У дороги оставили дежурить парочку наблюдателей, — жаль, что у нас не было рации. Но от пункта обозрения, до нашего бивуака всего-то метров двести, не больше, так что и без всякой рации, если что случится, через пару минут мы все будем знать. Про новости.
Всю еду, у кого что было, мы передали в общий котел, которым стала заведовать Гера, как единственная дама в нашей кампании. Расстелили на траве машинный брезент и выставили на него ту часть, которую можно было назвать завтраком.
Народ с шутками принялся за трапезу. Вообще, настроение у нас, у кладоискателей, было самое оптимистичное. Моральный дух, как сказал бы наш мичман, замер на высочайшем уровне.
Весь коллектив я разделил на четыре части, человек по десять в каждой, чтобы легче управлялись. Во главе каждой из них поставил президента. Мне всегда нравилось слово: «президент». И я захотел, чтобы президентов на свете было много… У двух президентами стали Птица и Олег Петрович, — в остальных они возникли сами, без моего участия.
Пока бойцы завтракали, я проводил стратегическое совещание.
— Кто-нибудь знает, что такое базука? — спросил я.
— Это, вроде, такая пушка, — ответил Олег Петрович.