Рок, туше и белая ворона
Шрифт:
Словно заново обретая дар речи, он как заколдованный проскользил потерянным взглядом по моему лицу. Он покачал головой.
– Не в этом дело. Ты… бледная.
– почти выдохнул он. Раф протянул ко мне руку, едва касаясь костяшками полусогнутых пальцем, медленно провёл по моей щеке, словно я была не настоящей. Его рука казалась раскалённой на моей коже.
– Я всегда такая, - осведомила я некоторых, плеснув себе полную ладонь ледяной воды в лицо. Не помогло. Меня не на шутку разносило на куски.
– Нет. У тебя просто кожа очень светлая, а сейчас ты реально болезненно
– тихая тревога в его голосе, застала меня врасплох. Я посмотрелась в зеркало.
Я содрогнулась от собственной бледности. Раф шагнул за мою спину, нежно обхватив меня за плечи. На меня смотрела незнакомка. Девушка-тень с мертвенно белым лицом, в обрамлении диких жемчужных кудряшек. Вокруг глаз лишенных блеска, залегли отчётливые густые тени. Пушистые чёрные ресницы не красили, лишь углубляли тенёты вокруг глаз. Я могла бы поверить, что умерла, если б не слышала высокоскоростной стук своего сердца, и не пыталась вернуть ровное дыхание. Я задыхалась от боли и бессилия. Осторожно посмотрев на Рафа в отражении, смотрящего на меня настороженным мрачным взглядом, я мгновенно ощутила вину и стыд за то, что он видит меня в таком состоянии. И это при том, что он был просто черноволосым греческим богом, в сравнении со мной. Высокий, он был больше чем на голову выше меня, великолепно сложенный, в джинсах восхитительно низко сидящих на его бедрах. Его глаза были яркими как сердце океана на выразительном лице - он был ангелом, ему лишь крыльев не доставало. Отвращение подкатило комом к самому горлу. Отвращение к самой себе.
– Не выспалась наверное, - соврала я, холодно, - Пройдёт.
Он сильно сжал челюсть. На его лице проступили желваки.
– Уверенна?
– спросил он настойчиво. Кажется у него голос упал на целую октаву. У меня сердце от этого упало, едва не сорвавшись в пропасть. Нет, чёрт подери я не уверенна! Я ни в чём уже не уверенна! Видел бы он что со мной было после аварии, такая картина не казалась бы ему на столько ужасной.
В одно мгновение обняв меня за талию, он прижимаясь к моей спине, обжигая собой через ткань. Закрыв глаза, Раф уткнулся носом в мои волосы глубоко вдыхая.
– Ты дрожишь.
– А ты ещё ближе придвинься, я не только задрожу, но и вообще соображать перестану.
– съязвила я. Мой голос дрожал и ломался. Меня трясло, и ноги подкашивались в искаженной реальности вокруг. Раф напрягся и тяжело вздохнул, словно стремясь держать себя в руках.
– Вик, я знаю, что такое панические атаки, - шепнул он и стянул небольшое махровое полотенце. Намочив его, держа в одной руке, отбросил другой рукой мои волосы, на плечо и приложил ледяное полотенце к моему лбу.
– Держи, и не ври мне больше.
Молча, я пыталась выровнять своё дурацкое дыхание. И если раньше, рядом со мной никого не было в этой темноте, то сейчас я была не одна. И я даже не знала, как мне к этому относиться. Благодарить свою судьбу и всех Богов, или горько плакать, сожалея, что делаю несчастным кого-то рядом с собой. А он был несчастным, уверенна самым несчастливым человеком за всю историю человечества, потому что именно я была его несчастьем. И ладони на моих
– Лучше?
– Да, спасибо.
– я боялась смотреть ему в глаза, - Извини.
– Господи, за что ты извиняешься?
– простонал он раздражённо. Раф, развернул меня за плечи к себе, и приподнял мою голову за подбородок, заставляя смотреть в глаза.
– За то, что видишь это.
– пожала я плечами, не зная куда деть свои проклятые глаза, - За, то, что… не уехала. За всё.
Он замер. Мгновение, он молчал. Я заглянула в океан его глаз. Он более чем скептически на меня смотрел, изогнув идеальную чёрную бровь.
– Вик, ну ты дура, что ли?
– пробормотал он, становясь привычным для меня.
– О! Гордеев вернулся!
– воскликнула я издевательски. Я пожала плечами, замечая, как сильно я дрожу, и что дыхание поверхностное.
– И я полагаю, это вопрос риторический.
– добавила я, отводя взгляд в сторону.
– Голову себе не морочь, всякой ерундой.
Вытолкала некоторых за дверь, быстро приняла холодный, душ, и одевшись, принялась выпрямлять волосы, плойкой. Душ мне явно ничем не помог, хотя в целом я не чувствовала себя так плохо, как выглядела. Меня немного знобило, и хотелось спать, но в целом ничего такого, с чем я не могла бы справиться. Стандартное утро.
Когда я почти закончила, Раф, подпёр косяк двери плечом, скрестив руки на груди. Он казался строгим, пристально окидывая меня взглядом.
– Зачем ты это делаешь?
– А что?
Он протянул руку, подцепляя идеально ровную прядь волос.
– Просто интересно, чем тебе кудряшки не угодили?
– поинтересовался он пропуская прядку между двумя пальцами. Я рефлекторно наморщила нос.
– Не люблю кудряшки.
Раф склонил голову набок.
– В самом деле?
– удивился он весело прищурившись. Посмотрела на его слегка подвитые чёрные волосы.
– Ну, у себя по крайней мере.
– Почему?
– Тебе они видимо больше нравятся, да?
– усмехнулась я.
– Мне как-то всё равно, есть они или нет. Просто интересно зачем ты их выпрямляешь.
– Хочу.
– просто ответила я.
Убрав щипцы оправила чёрные брюки «дудочки». Выходя, посмотрела на Рафа, подозрительно меня рассматривающего. Свет проникающий из ванной, осветил его силуэт. Я чуть не споткнулась. Из под скрещенных рук виднелись шрамы внушительных размеров. Я сама не поняла, как подошла. Распустив его руки, резко выдохнула.
Обнаженный торс, пересекали три глубоких шрама, практически параллельно, но нижний имел более низкий наклон. Шрамы рассекали рёбра с левой стороны, почти под сердцем. Я не видела и не чувствовала их на ощупь, они в основанном уходят в бок, поэтому наверное. Проведя по ним кончиками пальцев, ощутила, как сильно он был напряжён. Я заглянула в синие глаза.
– Откуда это?
Я хотела расспросить его. Узнать о нём всё. Узнать его. Я боялась этого. Его взгляд казался жёстким, словно ожидающий удара. Повисла какая-то недосказанность между нами. Это было безумно фрустрирующим.