Рок, туше и белая ворона
Шрифт:
– Я заметила, - протянула лукаво, подруга, - Ну, и?
– заискивала она мой взгляд, - Что я тебе говорила?
– самодовольно просияла Сола. Я саркастично повела бровью.
– Знаешь, у выражения «я же тебе говорил», есть родной брат, «заткни рот».
– Гомер Симпсон, скво?
– усмехнулась она. Она тут же немного света брови, - Знаешь, он вроде, как… какой-то другой с тобой, не находишь?
– Хм, хотела бы я знать какой он, - покачала я головой. Сола непонимающе нахмурилась.
– То есть?
– Ну, он бывает…
– ответила я туманно.
– Или ты?
– Мм?
Сола закатила глаза в-это-же-элементарно-Ватсон-стиле.
– Брось, ясно же что вы всегда ходили по одной орбите.
– она покачала головой, словно удивляясь, - Тебе, грустно - он хмурится. Он злится - ты принимаешь вызов. Ты улыбаешься - у него дыхание замирает. По моему, вы гораздо лучше понимаете друг друга, чем сами подозревает. Как по наитию какому-то ощущаете, ей богу. Ничего не поделать, этот парень так чертовски влюблён в тебя, скво, и нечего тут больше говорить.
Я лишь слабо улыбнулась, качая головой, что тут сказать. Вообще-то ни о какой любви никто не говорил. Но иначе как сумасшедшим, этого парня не назвать, раз он променял мирный уютный свет, на мою пограничную темноту. Я в край уже сошла с ума, раз позволила себе поверить в это свершение истории. Но что я могу поделать там, где он зажёг во мне надежду на то, что будет рядом в моём бесконечном море темноты.
Раф поравнялся со мной, и моё сердце задрожало чувствуя его присутствие. Он взял меня за руку, подмигнув с роскошной улыбкой на губах. У него глаза цвета моего камня - цвета сапфира. Непередаваемое чувство гармонии охватило меня от этой мысли.
Я мысленно поизношу его имя, предавая его звучание огранке, и оно звучит, как драгоценный камень, в моём сознании. Звучит, как мой камень, как чистейшей воды сапфир. Не могу отвести от него глаз, и я брожу по звёздам как по нотам, без кокса. Мои пластические швы, почти без остатка исчезли, так что я немного изменила имидж, отказавшись от шейных платков и сокрытия ног. Я больше не боюсь, своего отражения, правда я всё ещё выпрямляю свои кудри.
Если его нет рядом, меня ничто не радует. Но он по прежнему не знает обо мне всего, а о нём не знаю ничего. Концепция вселенной в самой себе, что б её… Тем не менее когда он со мной, моё сердце бешено колотится. И всё же мне непонятно, как ему это удаётся.
– Почему ты так смотришь?
– насторожилась я, поймав его странный взгляд на себе, в очередной раз. Он легко пожал плечами.
– Просто. Не хмурься, я просто пытаюсь понять.
– Что понять?
– спросила я, увлеченная рисованием. Он сидел напротив, я за мольбертом, читая сложные черты его лица, и запечатлевая их на полотне.
– Как ты себя чувствуешь?
– толи ответил, толи спросил он. Растерявшись посмотрела на парня. Раф, всё так же странно смотрел на меня, словно это не я художник, а он.
– Хорошо. А ты?
Я вернулась к холсту, нанося мазки масляных
– Я тем более, - улыбнулся он, взъерошивая волосы. Я ткнула кистью в его направлении.
– Эй!
– возмутилась я, - Не дрыгайся, ашкий!
Его руки взлетели вверх.
– Так точно, мэм!
– улыбнулся он нагло.
Я назидательно прищурилась.
– На исходную.
– Я не помню уже, как я сидел.
– он вытянул длинные ноги, заламывая руки за шею, - Долго ещё, Вик?
– Ты натурщик, всё что тебе нужно, это позировать!
– я ухмыльнулась, чувствуя, как у меня ямочка на щеке образовалась, - Причём, весь ты мне не сдался, мне только голова твоя кучерявая нужна.
– То-то и оно, - пробормотал он, в сторону.
– Не ной, ашкий, а лучше голову наклони, чуть правее.
Раф, закинул ногу на ногу, упираясь локтями в колени, и сложил голову на ладони под подбородком, в девичьей манере. Ещё и улыбнулся, сладко-обворожительно. Я стукнула себя ладонью в лоб.
– Ну не так же!
– рассмеялась я над его паясничеством. Он откинулся назад, проводя ладонью по лицу.
– Мышка… я запарился уже, у меня уже ноги затекли, от ничерта неделания. Пошли прогуляемся.
– Пару минут, пожалуйста, пару, и я хоть на край света с тобой пойду, - затараторила я, - хоть за край. Только башку свою поверни куда требуется, вэйст?
– Эй, эл.
– отсалютовал Раф. У меня чуть кисть от этого из рук не выронилась.
Я закусила губу, сильно задетая своим страхом. Он так много знает обо мне, знает мою семью, а я даже не знаю, какой у него любимый цвет. Я просто боюсь его расспрашивать, боюсь узнать, что-то страшное о нём. Боюсь что это может подорвать мой блеф, моё неумение правильно реагировать в стрессовых ситуациях может меня выдать.
– Слушай, Вик, мы ведь по идее на чердаке, да?
– спросил Раф. Недоуменно на него взглянула.
– Да, а что?
– Дом трёхэтажный. Но винтовая лестница почему-то ведёт со второго этажа, прямиком на чердак.
– он задумался, - В чём фокус?
– Это не основной чердак, это мансарда, окно ведь выходит во двор и на рощу.
– объяснила я, - Основной чердак, пустует, там только всякий хлам.
– А на третьем этаже, что?
– Не что, а кто.
– поправила я, - Там Аля живёт.
– То есть, весь третий этаж её жилая зона?
– Весь.
– подтвердила я. Раф снова задумался.
– А как так получилось, что дом по идее числится, как поместье, но даже дом на той стороне рощи, больше вашего?
В непонятках застыла кистью у холста. Посмотрела на парня поверх мольберта.
– Какой ещё дом?
– Белый со стеклянным куполом.
– кивнул он на окно. Сообразив, поднялась на ноги.
– А, поняла. Пошли.
Я прошла в дольний угол за стеллажами с книгами, к лестнице скрытой за ними.