Рокоссовский
Шрифт:
Действия 22-го и 9-го механизированных корпусов создавали постоянную угрозу тыловым коммуникациям 3-го моторизованного и 29-го армейского корпусов. С целью устранить эту угрозу генерал-полковник фон Клейст решил разгромить оба мехкорпуса. В два часа дня 2 июля моторизованная дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» нанесла удар по правому флангу и тылу 22-го мехкорпуса и вынудила его к отходу. Против 9-го мехкорпуса фон Клейст направил 25-ю моторизованную дивизию. В результате ему удалось локализовать наступление войск 5-й армии на дубненском направлении.
Ставка Главного Командования, учитывая тяжелую обстановку, сложившуюся на Юго-Западном и Южном фронтах, 30 июня приняла решение отвести их войска к 9 июля на рубеж Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Старо-Константиновского, Проскуровского и Каменец-Подольского укрепрайонов, где организовать упорную оборону [26] . Правофланговые
26
См.: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5–1). М.: ТЕРРА, 1996. С. 34–35.
Рокоссовский, не имевший опыта организации и руководства отходом механизированного соединения, сумел справиться с такой сложной задачей. В ночь на 5 июля части 9-го мехкорпуса, оторвавшись от противника, начали отход за реку Случь. Они отходили классически – от рубежа к рубежу, отражая атаки наседавшего врага. Маршрут отхода пролегал через Новоград-Волынский, но семей комсостава в городе уже не было. 8 июля Рокоссовский отправил жене и дочери письмо, надеясь, что оно дойдет до адресата: «Дорогая Люлю и милая Адуся! “Куда, куда вы удалились?” Кличу, ищу вас – и найти не могу… Как мне установить с вами связь, не знаю… Я здоров, бодр, и никакая сила меня не берет. Не волнуйся, дорогая: я старый воин. Столько войн и передряг прошел и остался жив. Переживу и эту войну и вернусь к вам таким же бодрым, жизнерадостным и любящим вас… Спешу писать, идет бой…» [27]
27
Цит. по: Сидоровский Л. «Я здоров, бодр и крепок духом…» – неизменно писал с фронта жене и дочери Константин Рокоссовский // Известия. 1990. 30 апреля. В последующем все письма К. К. Рокоссовского, если это не оговаривается, будут цитироваться по этому источнику.
Противник, наращивая свои усилия, во второй половине 7 июля захватил Бердичев, а к вечеру 8 июля прорвал Новоград-Волынский укрепрайон. Командующий 5-й армией попытался силами 31-го стрелкового, 9-го и 22-го механизированных корпусов во взаимодействии с 6-й армией остановить врага. Утром 10 июля корпуса перешли в контрнаступление. Оно развивалось неравномерно. Механизированные корпуса (всего 130 танков), действуя на левом фланге и в центре ударной группировки, с 10 по 14 июля продвинулись всего на 10–20 км, а 31-й стрелковый корпус – на 3–6 км.
В разгар сражения генерал Рокоссовский получил приказание передать командование корпусом генералу Маслову и немедленно прибыть в Москву. Приказом Верховного Главнокомандующего от 12 июля Константин Константинович был назначен командующим 4-й армией Западного фронта. Это было связано с тем, что командующий армией генерал-майор А. А. Коробков еще 30 июня был отстранен от должности «за потерю управления войсками в критической обстановке, нерешительность и бездействие». 22 июля решением Военной коллегии Верховного Суда СССР его приговорили к высшей мере наказания и расстреляли. И только 31 июля 1957 г. решением той же Военной коллегии, но иного состава Коробков «по вновь открывшимся обстоятельствам» был реабилитирован «за отсутствием состава преступления».
Глава вторая. «Войсками армии управляет твердо»
15 июля 1941 г. К. К. Рокоссовский приехал в Москву. Здесь в Генеральном штабе его ознакомили с обстановкой, сложившейся на Западном стратегическом направлении. Войска группы армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока нанесли поражение армиям Западного фронта и, продвинувшись на 600 км, захватили почти всю Белоруссию. Теперь фон Боку предстояло овладеть районом Орша, Смоленск, Витебск, чтобы открыть себе кратчайший путь на Москву. Ставка Главного Командования стремилась любой ценой остановить продвижение противника и обеспечить условия для перехода в контрнаступление. От войск Западного фронта требовалось не допустить прорыва врага на Москву. С этой целью намечалось в кратчайшие сроки завершить сосредоточение и развертывание прибывавших из глубины страны войск, а также создать оборонительный рубеж по линии река Десна, Полоцкий укрепрайон, Витебск, Орша, река Днепр до Лоева. Особое беспокойство вызывали смоленское направление, где образовалась брешь в обороне Западного фронта, и район Ярцева, где по непроверенным данным был сброшен крупный воздушный десант противника. Рокоссовскому предстояло
Получив задачу, Рокоссовский сразу же выехал из Москвы на командный пункт Западного фронта, разместившийся в Касне, севернее Вязьмы. Сюда он прибыл вечером 16 июля, а в ночь на 18 июля отправился в район Ярцева. «Для управления был буквально на ходу сформирован штаб из пятнадцати – восемнадцати офицеров, – вспоминал Константин Константинович. – Десять из них окончили академию имени М. В. Фрунзе и находились в распоряжении отдела кадров Западного фронта. Я заметил, что они с охотой приняли назначение. Какой офицер – если это настоящий офицер! – не стремится в трудные моменты в войска, чтобы именно там применить свои способности и знания! В числе этих товарищей был подполковник Сергей Павлович Тарасов. Он стал начальником нашего импровизированного штаба, он же возглавил и оперативный отдел. Как говорят, “и швец, и жнец…”. Сухощавый, выносливый, со спортивной закалкой, не раз выручавшей его в горячие минуты боя, подполковник в самой сложной ситуации мог сохранять ясность мысли. Руководителю штаба все-таки нужно немного тишины. А наш штаб работал под огнем, находясь там, где создавалось наиболее угрожаемое положение. Казалось, никаких условий для штабной работы!.. Условий не было. А штаб все-таки был – штаб на колесах: восемь легковых автомобилей, радиостанция и два грузовика со счетверенными зенитными пулеметными установками».
Прибыв под Ярцево, которое находилось в руках противника, Рокоссовский быстро сориентировался в обстановке, установил связь с частями, оказавшимися в этом районе, и приступил к организации обороны. Первым соединением, которое он встретил восточнее Ярцева, оказалась 38-я стрелковая дивизия полковника М. Г. Кириллова. Она входила в состав 19-й армии, но при отходе потеряла с нею связь. Рокоссовский, как всегда действуя решительно, подчинил дивизию себе для обороны непосредственно у Ярцева. В штабе дивизии он встретил своего сослуживца по 5-й отдельной Кубанской кавалерийской бригаде И. П. Камера, занимавшего должность начальника артиллерии 19-й армии. Рокоссовский предложил ему возглавить артиллерию группы, на что тот охотно согласился и энергично взялся за дело. Узнав, что здесь находятся части, оказывающие сопротивление врагу, люди уже сами потянулись к группе Рокоссовского. Вскоре в его распоряжении уже находилась 101-я танковая дивизия (87 танков) полковника Г. М. Михайлова. Он, командуя танковым батальоном, отличился в 1939 г. в сражении на реке Халхин-Гол, за что был удостоен звания Герой Советского Союза.
Обстановка в районе Ярцева оказалась более серьезной, чем предполагали в штабе Западного фронта. После первого боевого столкновения с противником удалось выяснить, что здесь находится не только десант, но и более внушительные силы. Обойдя Смоленск с севера, сюда прорвалась 7-я танковая дивизия. Разведка и показания пленных засвидетельствовали, что начали прибывать моторизованные части из танковой группы врага, действовавшей на смоленском направлении. Одновременно штаб группы Рокоссовского зафиксировал активность противника в южном направлении, то есть в направлении переправ в тылу 16-й и 20-й армий.
Рокоссовский, оценив обстановку, пришел к выводу о том, что противник пытается на рубеже реки Вопь и южнее по Днепру сомкнуть кольцо окружения вокруг войск Западного фронта, действовавших в районе Смоленска, а затем обеспечить себе условия для прорыва по шоссе к Москве. Рокоссовский, располагая всего двумя дивизиями, принял решение перейти к обороне, имея в первом эшелоне обе дивизии, а в резерве два полка 101-й танковой дивизии.
Несмотря на недостаток сил, Рокоссовский сумел организовать серьезное сопротивление противнику, а затем его группа стала наносить по нему удары то на одном, то на другом участке, нередко добиваясь успеха. При этом она несла большие потери, текучесть личного состава была огромной, люди узнавали друг друга лишь в бою. В таких условиях роль командира возрастала. Вот только один пример. В начале сражения под Ярцевом наблюдательный пункт Константина Константиновича находился на опушке леса, не далее километра от расположения стрелковой части, занявшей оборону. Желая проверить, как она организована, Рокоссовский вместе с генералом Камерой отправился к расположению пехоты. Они не успели отойти далеко, как из-за высоты, удаленной от позиции километра на два, появилась пехота противника, а за нею около десятка танков. Подразделения, находившиеся в обороне, открыли огонь из пулеметов и артиллерийских орудий. Это вынудило врага остановиться. Но вскоре над полем боя появились его бомбардировщики, которые стали пикировать на окопы. Одновременно активизировалась артиллерия противника, а в атаку двинулись пехота и танки. И красноармейцы не выдержали: сначала к лесу из окопов побежали одиночки, затем группы… Тяжело смотреть на бегущих солдат, особенно если это твои солдаты!