Роковая любовь (Нинон де Ланкло, Франция)
Шрифт:
Он был ревнив до невероятности, но своенравная Нинон, которая прежде не терпела покушения на свою свободу, ради него совершенно изменилась. Подтверждался один из ее любимых афоризмов: «Женщина не выносит ревнивца, которого не любит, но сердится, если не ревнует тот, кого она любит». Она жила теперь настоящей затворницей, нигде не показывалась и никого не принимала, кроме маркиза. Де ла Шатр, впрочем, по-прежнему ревновал и не доверял красавице. И, чтобы постоянно наблюдать за любовницей, поселился напротив ее дома. Однажды ночью маркиз увидел свет в ее окне. «Отелло» быстро оделся, но впопыхах вместо шляпы схватил серебряный кувшин и с такой силой водрузил на голову,
Однако… Однако, по словам самой же Нинон, «сердце — это крепость, которую легче завоевать, чем удержать». Когда маркиз получил распоряжение выступить в Германию, он перед отъездом потребовал от Нинон расписку-гарантию в вечной любви: «Париж. Число. Год. Клянусь остаться верной маркизу Эдму де ла Шатру». Нинон подписала бумагу, и маркиз отправился воевать с легким сердцем. Ну и зря — «труднее хорошо вести любовь, чем хорошо вести войну». Нинон ощутила такое облегчение, избавившись от возлюбленного ревнивца, что незаметно для себя перестала его любить. Уже через две недели в ее постели и в ее сердце царил другой — граф де Миосан.
Может быть, она и воздержалась бы нарушить слово, однако виновата, ей-же-ей, оказалась сама природа! Граф явился с визитом к Нинон, сделал ей нескромное предложение, получил отказ и собрался откланяться, перенеся поражение с самым гордым видом. Но тут, как на грех, грянула гроза. Ударил гром… А Нинон кошмарно боялась грозы! Она кинулась к графу и невольно прижалась к нему, совершенно лишившись разума от ужаса. На счастье, граф грозы не боялся, сохранил трезвый рассудок и наилучшим образом воспользовался ситуацией. Нинон забылась в объятиях нового любовника… и вдруг в разгар ласк расхохоталась: «А славный векселек у де ла Шатра!..»
Граф де Миосан, конечно, вызнал у Нинон, что значат сии слова, и разнес шутку по всему Парижу. Слух об измене дошел и до маркиза де ла Шатра, который послал Нинон ее расписку с отметкой: «Уплачено после банкротства».
Шли годы. Нинон вполне исповедовала два своих принципа: «Когда женщине исполнится тридцать, первое, что она начинает забывать, это свой возраст; а в сорок он уже совершенно изглаживается из ее памяти» и «Нет в природе ничего более разнообразного, чем любовные похождения, хотя кажется, будто они всегда одинаковы».
Она выглядела поразительно молодо, оставалась обворожительной красавицей и продолжала сводить мужчин с ума.
Как-то раз два друга, граф д’Эстре и аббат д’Эффиа, встретили Нинон и страстно влюбились в нее. Они были молоды и красивы, нравились ей оба, вот она и придумала великолепное средство, чтобы не сердить друзей: одного она принимала днем, другого ночью. Результатом курьезной ситуации явилась беременность Нинон и рождение мальчика. Любовники Нинон мечтали получить права отцовства, но как быть, если даже она сама не знала, кому отдать почетный титул отца?! Молодые люди собирались уже стреляться… Наконец доверились судьбе: кто на костях выкинет большее количество очков, тот и будет считаться отцом ребенка. У д’Эстре оказалось 14 очков, у аббата д’Эффиа — 11. Нинон ничего не имела против разлуки с ребенком — у нее не было даже намека на материнские чувства. Ей просто нечего было дать детям:
Их отношения остались дружескими, не более того.
Время шло. Умерла Марион Делорм, подруга и в то же время соперница Нинон. Теперь количество посетителей салона мадемуазель де Ланкло увеличилось. Как писал один из современников, «двор и аристократия прислушивались к голосу Нинон, побаиваясь ее крылатых словечек. Сам „король-солнце“, Людовик XIV, находился под влиянием очаровательной женщины, с которой не был еще знаком, и по поводу всевозможных придворных событий интересовался: „А что сказала об этом Нинон?“ Ее решения принимались без обсуждений. Скажи Нинон, что солнце светит по ночам, и все согласились бы с этим». И вдруг обворожительница исчезла со светского горизонта!
Куда же она пропала?
Ах, как порадовалась бы ее матушка, взгляни она в то время с небес! Нинон вела самый смиренный и уединенный образ жизни.
А впрочем, матушка Нинон все же вряд ли порадовалась бы, потому что дочь гуляла по дорожкам роскошного сада… бережно неся перед собой живот. Она была беременна! Причем беременность произошла от связи с мужчиной, пусть и вдовцом, но отнюдь не собиравшимся обременять себя узами брака. Он искренне любил Нинон, он хотел сына, но о женитьбе речи не шло.
Впрочем, Нинон тоже оставалась верна себе, верна той свободной любви, которую она избрала целью и кредо своей жизни. Она и не предполагала, что в лице этого ребенка, сына, которого она решила родить после горячих просьб Жерсея, судьба попытается отомстить ей.
Итак, в 1653 году маркиз де Жерсей увез беременную любовницу в свое тихое провинциальное поместье. Сам он остался в Париже, где его держали обязанности придворного. Почти полгода Нинон жила в провинции одна, утешая себя книгами и долгими прогулками. И вот как-то раз, гуляя по парку, она нашла на дерновой скамье томик «Идиллий» Феокрита, очевидно, кем-то забытый. Нинон невольно углубилась в чтение. Ей было скучно, и она читала вслух. И когда дошла до места, где пастушки с цветочными венками на головах танцевали вокруг статуи Амура, громко продекламировала:
— О, как вы были прекрасны, юные пастушки…
— Но не так, как вы, клянусь Венерой! — послышалось в ответ.
Нинон оглянулась. Рядом стоял, смущенно улыбаясь, поразительно приятный молодой человек. Оказывается, он жил по соседству, в имении друзей, и порою гулял в парке Жерсея, который смыкался с парком, принадлежащим его друзьям. Забытая книга Феокрита принадлежала ему.
Ум и начитанность нового знакомого произвели на Нинон огромное впечатление. Он назвался Аристом, и Нинон, расставшись с ним и гуляя по песчаным дорожкам, писала веткой на песке это имя.
Она влюбилась! Влюбилась именно тогда, когда не имела на то права. Да и выглядел избранник вовсе не соблазнительно. То есть она так считала, но Арист, похоже, думал иначе, потому что на другое утро уже ждал Нинон у той же скамейки.
Каждый день он являлся, чтобы увидеться с Нинон. Каждый день она бежала в парк, чтобы увидеться с ним. Нинон старалась не кокетничать, помня о своей несколько изменившейся фигуре. Арист относился к ней с глубоким почтением. В те дни и родился знаменитый афоризм Нинон: «Нас любят скорее за привлекательные недостатки, чем за существенные достоинства».