Роковая музыка (Музыка души)

Пратчетт Терри

— Мне доллжно направится прямо туда, — заявил он.

Стражники смотрели, как он удаляется.

— Одет в ночную рубашку, — заметил капрал Шноббс.

— Одеяние барда, Шнобби, — сказал сержант Колон. Стражники побрели дальше. — Очень бардические, эти лламедосцы.

— Как много ты дашь ему, сержант?

Колон рассек воздух резким размашистым жестом, как будто делая рискованную ставку.

— Два — три дня, — сказал он.

Они обогнули корпус Незримого Университета и двинулись легкой походкой по Задам, пыльной тихой улочке с небольшим

движением и торговлей, которая ценилась у Стражи как место, где можно затаится, выкурить сигарету и воспарить в сферы чистого разума.

— Ты знаешь, что такое лосось, сержант? — спросил Шнобби.

— Да, я осведомлен об этой рыбе, да.

— Знаешь, ее еще продают ломтиками в банках.

— Что ж, исходные данные я понял.

— Ну-у-у, так. Вот каким образом все ломтики оказываются одного размера? Лосось-то делается тоньше с обоих концов!

— Небезынтересное наблюдение, Шнобби. Я полагаю…

Сержант остановился и уставился через улицу. Капрал Шноббс проследил направление его пристального взгляда.

— Эта лавка… — сказал Колон, — эта лавка вон там… Была она там вчера?

Шнобби посмотрел на облупленную вывеску, маленькое, инкрустированное грязью оконце, хлипкую дверь.

— Всяко, — сказал он, — она всегда тут была. Многие годы уже.

Колон пересек улицу и поскреб грязь на окне. Темные формы смутно вырисовывались во мраке.

— Да, верно, — пробормотал он. — Я имел в виду… Ээ… Была ли она тут вчера многие годы назад?

— Ты в порядке, сержант?

— Пошли, Шнобби, — сказал сержант, удаляясь так быстро, как только мог.

— Куда, сержант?

— Куда угодно, только прочь отсюда.

Нечто из темных глубин магазинчика наблюдало, как они уходят.

Имп уже успел повосхищаться зданиями Гильдий: величественным фронтоном Гильдии Убийц, роскошной колоннадой Гильдии Воров и дымящейся, но по-прежнему впечатляющей ямой там, где до вчерашнего дня стояла Гильдия Алхимиков. И потому весьма огорчительно было узнать, что Гильдия Музыкантов, когда он наконец нашел ее, не имела никакого здания.

Она была просто кучкой халуп на задах парикмахерской.

Имп уселся в комнатке с коричневыми стенами и стал ждать. На стене перед ним обнаружилось предупреждение: «Для собственного же комфорта ВЫ НЕ БУДЕТЕ КУРИТЬ!». Имп не курил никогда в жизни. Повсюду в Лламедосе было слишком сыро для этого.

Однако сейчас он неожиданно ощутил настоятельное желание попробовать.

Кроме него в комнате находились тролль и гном, и он не ощущал непринужденности в их компании.

Они пристально разглядывали его. Наконец, гном спросил:

— А ты не эльф?

— Я? Нет!

— Ты выглядишь здорово по эльфийски из-за этих твоих волос.

— И все же я никакой не элльф! Честное сллово!

— Ты откудова? — спросил тролль.

— Лламедос, — ответил Имп.

Он закрыл глаза. Он знал, что тролли и гномы традиционно делают с людьми, заподозренными в том, что они эльфы. Такое, что даже Гильдии Музыкантов было бы чему поучиться.

— Чо

ты тут забыл? — спросил тролль. Глаза его были закрыты двумя большими квадратами темного стекла, скрепленными проволочной рамкой, которая цеплялась за уши.

— Это арфа. Догадайся.

— А! Играешь на ней, значит?

— Да.

— Друид, что ли?

— Нет!

Некоторое время царила тишина, пока мысли у тролля в голове выстраивались в новом порядке.

— А в этой своей ночнушке выглядишь точно как друид, — громыхнул наконец он.

Гном, сидящий по другую сторону от Импа, захихикал.

Друидов тролли тоже не любят. Всякий разумный вид, проводящий много времени в неподвижных, камнеподобных позах, становится объектом добычи других разумных видов, которые катят его представителей на катках за шестьдесят миль, чтобы там закопать по колени в землю в своих кругах. Все это служит серьезным поводом для обид.

— В Лламедосе так одеваются все подряд, понимаешь? — сказал Имп, — И я не друид! Я — бард! Я вообще не выношу буллыжников!

— Опс! — сказал гном тихонько

Тролль смерил Импа взглядом, медленно, не торопясь. Потом он сказал, и в голосе его не было специфического оттенка угрозы:

— Недавно в городе, а?

— Толлько-толлько прибылл, — ответил Имп. Да я еще и дверь не открыл, подумал он, а меня сейчас разотрут в кашу.

— Небольшой совет. То, что тебе надо знать. Я даю его тебе просто так, ни за что. В этом городе «булыжник» обозначает тролля. Скверное слово, его используют глупцы. Если ты называешь тролля булыжником, значит, ты собираешься провести какое-то время в поисках собственной головы. Особенно если твои патлы выглядят по эльфийски. Это чисто совет, потому как ты бард и лабаешь музыку, как и я.

— Точно! Бллагодарю! О да! — воскликнул Имп, качающийся на волнах облегчения.

Он схватил арфу и извлек несколько нот. Это слегка разрядило атмосферу в комнате. Всем известно, что эльфы совершенно неспособны к музыке.

— Лайас Блюстоун, — сказал тролль, выдвигая из себя нечто массивное, с пальцами.

— Имп-и-Селлайн, — ответил Имп. — В общем, никогда не имелл ничего общего с работами по камню, вот что я хотелл сказать.

Маленькая, узловатая рука, которая оказалась собственностью гнома, ткнула Импа с другой стороны. Он обернулся. Гном был маловат даже для гнома. На коленях у него лежала большая бронзовая труба.

— Глод сын Глода, — представился он. — А ты, значит, играешь на арфе.

— На чем угодно, на что натянуты струны, — ответил Имп, — но арфа — короллева среди инструментов, воистину!

— А я могу что дуть во что угодно, — сообщил Глод.

— Правда? — Имп заколебался в поисках уместного ответа. — Ты, доллжно быть, весьма популлярен.

Тролль опрокинул здоровую кожаную сумку.

— Это на чем я играю, — пояснил он.

Несколько больших круглых камней раскатились по полу. Лайас подхватил один и щелкнул по нему ногтем. Раздался бам.