Роковая сделка
Шрифт:
Ронни поспешно усадил нас в роскошной гостиной с видом на Гудзон и налил в бокалы мартини. При этом пистолет он либо держал в руке, либо клал рядом с собой, чем привел меня в полное смятение.
— Мистер Уиллис, — наконец осмелилась я подать голос, — не могли бы вы положить пистолет куда-нибудь подальше?
— Конечно, нет. Моя жизнь под угрозой. Раз вы решили проводить мою красавицу домой, вы тоже в опасности. Разве я не обязан защищать себя и тех, кто меня окружает?
— Надеюсь, вы не думаете, что Джек Дагласс все еще вас преследует? — сказала
— Джек — всего лишь спица в колеснице, а она продолжает двигаться и готовится нас раздавить, — сказал Ронни, невооруженной рукой протягивая мне мартини.
Итак, враг приближается, но у нас тем не менее есть время выпить коктейль? Судя по всему, его восприятие реальности искажено куда сильнее, чем я предполагала.
— Почему вы продолжаете думать, что кто-то хочет вас убить? — спросила я, ставя на стол бокал, из которого не сделала и глотка: хотелось, чтобы во время нашего разговора у меня была совершенно ясная голова. Даже если Гарта убила Венди, разве то, что она теперь спит с Ронни, — не лучшая гарантия его безопасности? Правда, она спала и с Гартом. Нелегко ей, однако, дается разрыв с мужчиной!
Кусочки льда в бокале у Венди жалобно позвякивали. У нее дрожали руки — то ли оттого, что я подбиралась к ней все ближе и ближе, то ли потому, что Ронни угрожала опасность. Или Ронни в опасности как раз из-за нее, а я нарушила ее планы? Но если она убила Гарта за то, что он не сдержал своих обещаний, к чему ей убивать Ронни — ведь он вряд ли успел ей что-то пообещать. Кроме того, она не станет делать это в моем присутствии. Иначе ей пришлось бы избавляться от непрошеного свидетеля… Ох, как не хочется об этом думать. Может, все-таки отхлебнуть мартини?
— Итак, как много вам известно, Молли? — спросил Ронни, наконец примостившись на краешке кушетки. Бокал с мартини и пистолет он держал на коленке.
— Что вы хотите мне рассказать?
— Я с нетерпением ждал блестящего будущего, которое сулило мне сотрудничество с Гартом. Но теперь, после его смерти, к которой я не причастен, перспективы уже не кажутся мне блестящими.
— Как вы думаете, кто это сделал? — спросила я. Понимая, что Венди он не выдаст, я следила за его реакцией.
К моему удивлению, он посмотрел на нее. Зажмурившись, она энергично затрясла головой, словно умоляя его молчать. По-видимому, они уже обсуждали этот вопрос.
— Гвен Линкольн — единственный человек, которому выгодна его смерть, — прошептал он, не сводя глаз с Венди.
— Ох, Ронни, — простонала она.
— Венди считает, что если Гвен арестуют, мы лишимся агентства, — сказал он, поглаживая ствол пистолета, от чего меня замутило. — Сделка в этом случае не будет завершена. Венди очень беспокоит судьба агентства.
— Я в него душу вложила, — прорвало Венди, — и не позволю, чтобы оно погибло только потому, что кое-кто не в состоянии держать на замке ни ширинку, ни рот. — Я не поняла, кого она обвиняет, Ронни или Гарта, но Ронни, похоже, ее заявление не задело. —
— Наше, — поправил Ронни, на этот раз не столь ласково. Так вот что он имел в виду, говоря о работе с любимой женщиной! Значит, они с Венди плетут заговор против его прежней любовницы, вдовы прежнего любовника Венди?
— Конечно, милый, — сказала она, бросаясь к нему на шею и нежно его целуя. Но он продолжал сжимать пистолет, что заставило меня нервничать еще сильнее. Я даже начала ерзать на месте, пытаясь отодвинуться от линии огня на тот случай, если Ронни вдруг выстрелит.
Но тут с балкона послышался пронзительный скрежет, от которого волосы на голове встали дыбом, и пистолет немедленно повернулся в ту сторону. Ронни вскочил, сбросив Венди с колен, но устремился не к огромному, от пола до потолка, французскому окну, а к выключателю у двери в гостиную. Мы с Венди так ничего и не поняли, причем она твердила «Что это было?», когда комната погрузилась во тьму.
Затем он метнулся к нам и молча стащил нас с кушетки, так что она служила естественной защитой от неведомой угрозы, проникшей в окно. Сам он пригнулся рядом, слегка над нами возвышаясь. Я чувствовала, как из него так и брызжет адреналин. Ему не терпелось вступить в схватку.
— Это может быть все, что угодно… — подала я голос.
Ронни не очень вежливо приказал мне молчать. Венди скрючилась в позе эмбриона, уперев колени и лоб в стенку дивана и обхватив руками затылок — прямо как в учебных фильмах о способах самозащиты во время ядерного взрыва. Ее опять трясло, но трудно было сказать, от страха ли, напряжения или чувства вины.
Я глубоко вдохнула и мысленно представила, что могло стать источником услышанного нами звука. Как же мы повеселимся, когда Ронни поймет, что это всего-навсего кошка, или сосед, передвигавший жардиньерку, или проехавшая под окнами машина. Но тут в звучавшей в мозгу какофонии я различила один неожиданно отчетливый звук: кто-то пытался нащупать щеколду и открыть окно.
Хаос воцаряется так стремительно, что даже спустя время трудно разобраться, что к чему. Ронни поднялся с пистолетом в руке и прокричал страстную, но малопонятную угрозу. Я вскочила на ноги, все еще надеясь, что все обойдется, и крикнула, чтобы Ронни не стрелял. Венди вопила, продолжая лежать на полу.
Хотя все остальное произошло невероятно быстро, клянусь, я видела, как из дула вылетела пуля, пересекла комнату, пробила стекло и вошла в Питера Малкахи.
15
Дружба имеет множество уровней. У человека могут быть приятели, с которыми приятно поговорить, случайно встретившись на улице, но ради этого не станешь специально их разыскивать или менять ранее намеченные планы. Бывают добрые друзья — те, кому можно доверить тайну, а то и кошелек, пока танцуешь. А еще есть друзья настоящие. Они по первому зову примчатся в любое место, в любое время и не зададут лишних вопросов. По крайней мере, пока не окажутся рядом.