Роковая сделка
Шрифт:
14
— Что-то не хочется.
Трисия и Кэссиди встревоженно переглянулись. Трисия даже отложила то, что только что держала, и протянула мне руки. Кэссиди спросила:
— Взять тебе воды? Или лучше виски с водой?
Я покачала головой:
— Не знаю, что со мной. Мне совсем не хочется ходить по магазинам.
С суровым видом Трисия повесила на место шикарное платье с оголенным плечом от Жанны Ланвен.
— Можно, конечно, пробежаться по магазинам и позже, — сказала она.
— А можно надеть и то, что уже однажды надевали, — подхватила Кэссиди.
—
Мы собирались подыскать себе платья для гала-представления Эмиля Требаска и начали свои странствия с «Сакса». Я нечасто хожу на подобные мероприятия, поэтому мой гардероб несколько ограничен. Даже при наличии веских оснований и в компании подруг я не заглядываю в отделы вечерних платьев. Трисия и Кэссиди чаще вращаются в кругах, где дамы носят вечерние туалеты, к тому же они всегда готовы пересмотреть собственный гардероб. Кроме того, есть что-то восхитительное в том, чтобы бродить среди всей этой роскоши, щупая струящуюся блестящую ткань, и представлять, как это платье, скрыв все недостатки, сделает тебя неотразимой, тем самым оправдав невероятные цифры на ценнике. Своего рода игра в куклы для взрослых девочек. Поэтому лучше всего заниматься этим в женской компании.
И хотя именно я предложила пройтись по магазинам, сейчас мне было совсем не до развлечений. В основном потому, что никак не удавалось выбросить Венди из головы. Я пыталась застать ее на работе, но мне сказали, что она встречается с клиентом. Я оставила ей сообщение у секретаря и на голосовой почте, но пока она не перезвонила. Попытки подкараулить ее в офисе, чтобы «случайно с ней столкнуться», пресекла Тесса, попросив меня впредь назначать встречи заранее и только через нее. Как видно, именно она теперь защищает крепость — во имя безопасности, из-за желания все контролировать или каких-то параноидальных страхов.
Гвен на месте не оказалось. Я решила оставить ее в резерве, пока не буду уверена, что приближаюсь к разгадке. Но для этого сначала нужно поговорить с Венди.
Из-за ее финансового положения ее можно было считать главной подозреваемой. У всех остальных мотивы для убийства примерно одинаковы. Любовь и деньги. Получала ли она от него достаточно того и другого и получала ли вообще? Что, если она обратилась к нему с просьбой помочь ей деньгами, а может, и выделить ей акции агентства, и, получив отказ, пришла в ярость, убила его, а потом была вынуждена объявить о банкротстве? Но предполагать я могу все, что угодно.
Особенно если учесть, что… и тут зазвонил мобильник. Я схватила его, надеясь, что Венди наконец согласилась со мной побеседовать. Но это был человек, с которым совсем не желала беседовать я.
— Слушаю тебя, Питер.
Кэссиди скривилась и прошипела:
— Прекрати сейчас же! Нечего с ним разговаривать. А то придется вычислить, где он находится, и показать ему, куда можно засунуть его мобильный.
Уверенная, что сумею быстро от него отделаться, я подняла руку.
— Что я могу для тебя сделать? Или, может быть, не сделать?
Кэссиди потянулась ко мне, чтобы выхватить у меня телефон, но Трисия подхватила ее и
— Я совсем не хотел застать тебя врасплох, — сказал Питер почти покаянным голосом. Насколько это возможно для Питера.
— И все же застал.
— Вообще-то я хотел тебя убедить. Может быть, даже уговорить. Но только не застать врасплох.
— Благодарю. — Такой неожиданный всплеск воспитанности явно был наигранным, но признаюсь, меня заинтриговало, к чему он клонит. — Потому ты и звонишь?
— Не только. Я также хочу заранее принести извинения за то, что вот-вот тебя обойду. Ты даже не представляешь, каким это будет для тебя ударом.
— То есть?
— И еще я хочу, чтобы ты знала: пока ты работаешь над статьей, в которой тебе бы следовало ссылаться на меня в каждом абзаце, я буду сожалеть, что все могло быть иначе.
— Ах, Питер, ты было убедил меня, что тебе на черном рынке пересадили клеточку искренности, а теперь взял и все испортил.
— Я искренний. Потому что хочу, чтобы ты знала, ка-а-к я близок к разгадке.
— Ближе, чем я? Ты уверен?
Несколько секунд мы вслушивались в дыхание друг друга, пытаясь понять, что стоит за повисшим молчанием. Совершенно некстати я вдруг вспомнила, как интересно было бегать к нему на свидания: он всегда что-нибудь придумывал. Вот и сейчас он загадывает загадку. Ни за что нельзя позволить ему меня обойти.
— До встречи на прилавках газетных киосков, — сказал он, нарушив молчание.
— Встреча будет недолгой. Нас тут же раскупят.
Я отключила телефон — наверное, мы сделали это одновременно — и посмотрела на подруг. Вряд ли они одобрят мое поведение, но надеюсь, они хотя бы повеселились. Однако Трисия уперла руки в боки, а Кэссиди смотрела на часы.
— Зачем ты сказала, что ты у цели? — накинулась на меня Трисия.
— А разве это не так?
— Но недостаточно близко, — возразила Кэссиди. — Чтобы довести дело до конца, тебе всего лишь нужно оказаться с Венди в одном помещении.
— Речь все-таки не об урегулировании претензий при разводе, — сказала я, но она довольно бесцеремонно принялась подталкивать меня к выходу.
— В некотором смысле это похоже на развод — речь идет о женщине, которая пыталась получить от мужчины, прежде чем они расстанутся, то, что, по ее мнению, он ей должен, — вмешалась Трисия, обгоняя нас. У самого выхода взгляд Трисии упал на белое платье от Армани. Она остановилась, нам пришлось сделать то же самое.
Оно было невероятно красивым, хотя цена на ярлычке и разрез до самого бедра исключали его появление в моем гардеробе.
— Если так сильно открывать ноги, зачем надевать длинное платье?
— Просто чтобы намекнуть на то, что ты можешь предложить, — сказала Кэссиди, слегка шлепнув по платью ладонью, так что в разрезе показалась и тут же исчезла нога манекена.
Трисия рассмеялась, а я встала как вкопанная. Вот в чем, оказывается, моя ошибка! Вместо того чтобы уговаривать Венди встретиться, нужно просто на секунду показать ей ногу. Соблазнить ее. А лучший способ разговорить женщину — это посулить ей возможность перемыть другой женщине кости.