Роковая страсть короля Миндовга
Шрифт:
Когда шли по мосту, хитрунья сделала вид, что поскользнулась. И король вынужден был подхватить ее. Так, держась за его плечо, дева и проследовала до самых хором.
В свою очередь государь, пока пересекали двор, отметил про себя, что, несмотря на возраст свой, он пока что не познал всех премудростей жизни. А так как неясность ассоциировалась у него с вражеской крепостью, в нем пробудилось желание завоевать эту крепость.
Оказавшись в просторных сенях, где под потолком сигали оставшиеся на зиму ласточки, гостья возликовала. Хоромы Варуты
Они миновали ряд помещений, когда хозяин Варуты вдруг остановился и спросил ее:
— Скажи, краса моя, где бы ты желала поселиться? — и разъяснил: — У меня первый этаж этого замка для дел государственных, второй — для семейных.
— Тогда лучше первый, — ответила проказница. И в шутку добавила: — Там я буду чувствовать себя необходимой вам.
Оба двинулись дальше, причем быстрее прежнего. Так дети порой ускоряют шаг, чтобы отдалиться от своих родителей. Не отставал только Лифантий... В одном месте гостья остановилась и сказала:
— Ваше величество, прошу вас, сделайте так, чтобы раб ваш держался от меня подальше! Он дышит мне в затылок!
— Краса моя, это не в моих силах, — ответил светлейший. И объяснил: — Он — тень моя.
— Тогда я сама сделаю то, о чем прошу! — вспылила упрямица. И, развернувшись, со всей силы толкнула раба в грудь.
Данную попытку можно было бы сравнить с ударом волны о каменный берег — Лифантий даже не покачнулся.
— Какой наглый! Посмотрите на него! — закричала гостья и, топнув ножкой, решительно потребовала: — Довольно наступать на пятки!
Светлейший усмехнулся. И ответил на взгляд опешившего раба выражением сочувствия на лице...
Позже, когда гости переоделись, хозяин пригласил обоих на ужин в трапезную. Ему не терпелось отметить их приезд.
В большой, как чрево колодца, каминной топке трещали сосновые бревна. Вдоль одной из стен на изящных кованых подставках были закреплены горящие факелы. Было светло, но немного дымно... Государь появился последним и сразу проследовал к тому месту за столом, где слуги держали за спинку высокое, обитое золотой тканью сиденье. Наконец все расселись: господа — на лавках, шуты — на полу. Не мешкая, повелитель поднял кубок с вином.
— Рад, что собрались семьей, — тихо признался он. И начал тост: — Первый кубок во славу богов! Самых справедливых богов на свете! Пусть крепнет род мой под их опекой! Также за здравие добронравного тестя! И за свояченицу, которая за эти два года так расцвела! Пусть боги претворят их заветное в жизнь!
В тот вечер, так уж совпало с обычаями этого дома, на стол подавали рыбные блюда. На деревянных подносах высокими горками лежали крупные куски запеченного леща. Холодная щука была украшена узорами из вареной моркови и пряными травами. Главным блюдом ужина стал гигантский, в рост человека, длинноголовый судак, фаршированный
Некоторое время за столом царила атмосфера неловкости. Чтобы приободрить присутствующих, государь завел разговор, обойти который было невозможно.
— Твоя младшенькая, разлюбезный тесть, — сказал он, — сделалась такой желанной. Подошло время подыскать ей мужа. Готов оказать содействие этому.
— Мы и без того в неоценимом долгу перед тобой, государь, — учтиво ответил князь Гердень. — Твоя любезность сравнима с милостью богов!
Хозяин пропустил мимо ушей эти дифирамбы. Он помолчал. Потом вдруг усмехнулся. И тотчас во весь голос загоготали шуты...
— Разумной девице и к замужеству своему следует подойти разумно, — продолжил он и, наконец, оглянулся на гостью. — Благо, в нашей державе давно мир и за это время успело обрести силу немало достойных мужей. Я мог бы, краса моя, сговориться с кем-нибудь из них. В конце концов, властью, данною мне, я мог бы принудить того, на кого ты укажешь!
В трапезной в одночасье сделалось тихо — по-видимому, присутствующие попытались представить себе беднягу, которого сосватают силой. Тишину прервала певучая реплика молодой княжны: «По принуждению не хо-очу!»
Князь Гердень вжал голову в плечи — испугался за выходку дочери.
Но светлейший не собирался сердиться. Напротив, выждав паузу, он беззвучно засмеялся. И тем самым опять приободрил прихлебателей.
— А как ты хочешь? — обратился он с вопросом к деве. И тут же получил ответ:
— По своей воле!
Повелитель оглянулся на рабов, поднял брови. Шуты не замедлили усилить свой уничижительный гогот...
— Дурни, — с явным сожалением обратился к ним государь. — Грядут новые времена! Не успеете вы пару лаптей сносить, как уже не мужи будут выбирать, а девы!
Лизоблюды продолжали отчаянно хохотать. Иные из них так разгулялись, что принялись бить лбами о пол...
— Ну, что ж, — опять обратился к гостье светлейший, — мы можем действовать сообща. Я буду вести с кавалерами переговоры, а ты станешь оценивать их.
На этот раз возражений не последовало. Княжна только поинтересовалась:
— А что, если мы так и не выберем никого?
— Это почему же? — спросил государь.
— Да потому, что мне не так-то и просто угодить! — не без похвальбы призналась княжна.
Услышав сие, князь Гердень покраснел. Бедняга, кажется, уже не сомневался, что после ужина его отправят с младшенькой обратно в Ольшу.
Но государь и не думал сердиться. Напротив, общение с молодой искренней девой увлекало его. Он смотрел на гостью и мысленно благодарил богов уже только за то, что они внесли в течение его жизни свежую струю.
Что касалось княжны Липы, то ей тоже эта беседа за столом доставила массу приятного. Красавица смотрела на хозяина Варуты широко раскрытыми глазами и будто вопрошала: «А для вас, ваше величество? Стала бы я подарком для вас?»