Роковая связь
Шрифт:
Мико нахмурился.
— Когда я говорю, что они не могли остановиться в худшем отеле, то имею в виду именно это. На улице камер нет, а на боковых улочках — около четырех, там всюду бары и кофейни, которые открыты допоздна. Она могла зайти в любой из них. И в большинстве из них есть закоулки, так что при желании кто-то мог запросто посадить ее в машину и уехать оттуда.
— Отель расположен в опасном районе? — спросил Кайл.
— В безопасном, однако это Лос-Анджелес. Преступность усилилась, люди меркантильные. При виде одинокой женщины, у них появляется возможность, потому они
— А мой сын?
— Возможно, она оставила его, и кто-то похитил его. Что-то вроде «подожди здесь, скоро вернусь», но в итоге не смогла.
Кайл устало оглядел помещение, к нему вернулось ощущение полной беспомощности.
— Ладно. А что насчет женщины на Фейсбуке?
Мико скорчился.
— Не верю этому. Не сомневаюсь в том, что она Вам сказала, однако Кэрри могла не захотеть ехать по различным личным причинам. Незнакомая женщина утверждает, что ничего не знает… — он пожал плечами. — И что толку-то?
— Она сказала: «Как и всем нам». — Кайл уставился на копа. — Кто эти «нам», о которых она говорит?
— Без понятия. Об этой загадке придется побеспокоиться позже, после того, как мы вернем Майлза в целости и сохранности. — Он положил руку на плечо Кайла и сжал. — Поверьте, Кайл. Мы делаем все, что в наших силах.
Кайл знал. Видел это. И все равно этого было недостаточно.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
МАМА
До смерти Энди была в каком-то смысле главарем группы. Может, поэтому ее убили первой.
Она осталась главарем и после смерти, однако совсем уже в другом ключе.
На следующее утро после смерти в ее профиле появилось сообщение с правилами для всех членов группы. Сначала я закатила глаза — правила для группы? Затем прокрутила страницу вниз. Надела очки. И перечитала.
Они были просты и написаны таким образом, что не оставляли места для иных толкований.
Суть заключалась в том, что нам больше «не разрешается» — именно такая терминология использовалась — делать что-либо, что может навредить нашей семье, супругам и детям. И не только. Мы также не могли каким-либо образом эксплуатировать их; потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это значит. Я просто-напросто не могла выкладывать в сеть фотографии Майлза, чтобы попытаться привлечь внимание. Ни фотографии, на которых он болен, ни даже фотографии, на которых он здоров. Ничего.
И очевидно: если мы эти правила нарушим, нас убьют.
УБЬЮТ.
После прочтения я реально расхохоталась. О чем вообще писала Энди? Слова были настолько чудовищным, что большинство из нас не поверило в написанное, особенно если писала она. И другие участницы с этим согласились. Мы думали, Энди жива, хихикает над чашечкой с масалой, написывая перечень требований.
Однако Бланш знала. Бланш была единственной участницей, воспринявшей угрозу всерьез.
Бланш прочла пост Энди, вышла
В новостях о ее смерти писали: мойщик окон на четырнадцатом этаже краем глаза заметил движение и обернулся, увидев, как Бланш падает мимо него, с волосами, развевающимся подобно флагу.
Он сказал, что она была безмолвной как камень.
Камень, что раскололся при ударе о бортик бассейна внизу.
Сообщение Энди в Фейсбуке убило ее всего за несколько минут. Вот что пугало. То, что Бланш скорее скончается, чем прекратит то, что делает со своим ребенком.
Тоня покинула группу, написав: «все так запутанно».
Правило #3 гласило: мы не можем покидать группу, и две недели спустя в аккаунте Энди появилась фотография. Тоня лежала на земле с отсутствующей половиной лица.
Вскоре я решила, что ненавижу правила, но могу им следовать. Могу изменить все в своей жизни, если это означает, что я смогу сохранить ее.
Так что я все изменила, Кайл. Думала, ты заметишь. Думала, спросишь об этом. Если бы спросил, то рассказала бы. Я походила на бутылку с содовой, которую трясут, и давление во мне вот-вот взорвется. Тебе лишь нужно было заметить перемену и спросить, но ты не осведомился.
Ты просто продолжал двигаться.
Продолжал работать.
Продолжал жить, пока внутри я сходила с ума.
Я сходила с ума, а ты даже ничего не замечал.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
ГЛАВНАЯ ГЕРОИНЯ
Утреннее солнце проникало сквозь ряды окон; Нора спустилась по подвесной лестнице, натянуто улыбнувшись служанке, которая сказала детективам, что Нора может быть душнилой. Она имела в виду «быдловатой», и они все это знали. Хотя, быдло — лучше, чем шлюха. Все они старались держать язык за зубами касательно этого.
В один прекрасный день, если все всплывет наружу, общественность именно так и назовет ее. Шалавой. Потаскухой. Девкой, которая встречалась с любимцем Америки, потом переспала с его братом. Что бы она ни сказала и как бы ни преподнес это их пресс-агент, они не поймут. Ее пропоносят, а Хью обоготворят — вот вам и Голливуд.
В конце концов, они смирятся. Трент был мертв, поэтому они не смогут получить от него комментарий, и Хью займется тем, что у него получалось лучше всего. Улыбаться. Махать рукой. Держаться как можно дальше от конфликтов и драмы. Он произнесет утвержденные реплики, о которых предварительно договорятся, затем снимется в очередном блокбастере за миллиард долларов, и шепот о возможной любовной связи Норы утихнет, по крайней мере на время.