Роковая восьмерка

Иванович Джанет

«Поговори со мной, — обратилась я к дому. — Поведай тайну».

Так я торчала тут и уговаривала дом рассказать мне хоть что-то, как позади меня остановилась машина. Большой черный «линкольн» с двумя типами на передних сиденьях. Мне не пришлось долго думать и не составило труда вычислить, что это Абруцци и его приспешник Дэрроу.

Разумней было без оглядки смыться. Поскольку я редко поступала разумно, то закрыла дверь, чуть опустила стекло со стороны водителя и подождала, когда Абруцци подойдет

ко мне перемолвиться словечком.

— Ты дверь, смотрю, закрыла, — заметил, подойдя, Абруцци. — Что, боишься меня?

— Если бы боялась, то завела бы мотор. Часто сюда приходите?

— Люблю приглядывать за своей собственностью, — сказал он. — А ты что тут делаешь? Не собираешься ли взломать дом?

— Не-а. Просто осмотр достопримечательностей. Странное совпадение: стоит мне здесь появиться, и вы тут как тут.

— Никакого совпадения, — поправил Абруцци. — У меня всюду стукачи. Я слежу за каждым твоим шагом.

— За каждым?

Он пожал плечами.

— За большинством. Например, знаю, что ты вчера была в парке. А потом у тебя произошел несчастный случай с машиной.

— Какой-то дебил решил, что будет круто подбросить мне пауков в машину.

— Как тебе нравятся пауки?

— Да они ничего так. Правда, не такие забавные, как зайчики, к примеру.

— Помнится, ты врезалась в какую-то припаркованную машину.

— Один из пауков решил сделать мне сюрприз.

— Элемент неожиданности в битве имеет значение.

— Какая уж тут битва. Я пытаюсь утешить старушку, ища маленькую девочку.

— Ты что, меня за идиота принимаешь? Ты охотница за головами. Наемная, между прочим. И отлично представляешь, что это значит. Ты здесь ради денег. И знаешь, каковы ставки. Понимаешь, что я пытаюсь вернуть. Только ты не в курсе, с кем имеешь дело. Сейчас я с тобой играю, но когда-нибудь игра мне наскучит. И если ты к этому времени не перейдешь на мою сторону, я приду за тобой и воздам тебе по заслугам: вырву твое сердце, пока оно еще будет биться.

Фууу.

Он был одет в костюм и при галстуке. Со вкусом подобранном. И с виду дорого. Никаких пятен от соуса на галстуке. Сумасшедший, но по крайней мере одет хорошо.

— Полагаю, мне пора идти, — сказала я. — А вам наверно хочется пойти домой и принять таблеточку.

— Приятно было узнать, что ты так любишь зайчиков, — добавил он.

Я завела мотор и убралась подальше. Абруцци стоял, глядя мне вслед. Я проверила, нет ли за мной «хвоста». Никого не увидела. Покружила пару кварталов. Все еще никакого «хвоста». В животе возникло неприятное чувство. Очень смахивающее на ужас.

Я подъехала с заднего двора к родительскому дому и заметила бьюик дядюшки Шандора, припаркованный на подъездной дороге. Сестра пользовалась Большим Голубым, пока не накопит

достаточно денег, чтобы купить машину. Но моей сестре полагалось быть на работе. Я припарковалась за ней и заглянула в дом. Бабуля Мазур, матушка и Валери сидели за кухонным столом. Перед ними стояли нетронутые чашки с кофе.

Я предпочла содовую и присела на четвертый стул.

— Что случилось?

— Твою сестру уволили из банка, — сообщила бабуля Мазур. — Она вступила в драку с боссом, и тут же, не сходя места, заявила, что увольняется.

Валери с кем-то подралась? Святая Валери? Сестрица с характером, как у ванильного пудинга?

В детстве Валери всегда вовремя делала уроки, заправляла постель перед уходом в школу, и про нее думали, что она необъяснимо похожа на безмятежные гипсовые статуэтки Святой Девы Марии, расставленные на газонах и в церквях Бурга. Даже месячные у Валери приходили и уходили точь-в-точь в срок, минута в минуту, изящным течением, а настроение менялось от хорошего к еще лучшему.

Я же была той сестрой, которая корчилась от спазм.

— Так что случилось? — спросила я. — Как ты могла подраться с начальницей? Ты же только что устроилась на работу.

— Она вела себя неразумно, — ответила Валери. — И противная такая. Я сделала одну крошечную ошибочку, а она пришла в ярость, наорала на меня перед всеми. И не успела я опомнится, как уже орала в ответ. А потом уволилась.

— Тыорала?

— Последнее время я не в себе.

Что есть, то есть. В прошлом месяце она пыталась стать лесбиянкой, а в этом — орет. Что дальше? Полный свих мозгов?

— Так что за ошибка?

— Я пролила суп. Вот и все. Пролила чуточку супа.

— Один из этих готовых супчиков в чашке, — пояснила мне Бабуля. — В них еще такие крохотные лапшички-пружинки. Валери опрокинула всю бадью на компьютер, суп просочился в щелки и вырубил систему. У них чуть было не закрыли банк.

Я не пожелала бы Вэл плохого. Но все же в некотором роде здорово увидеть, как она провалилась после стольких лет, когда жила, как у черта за пазухой.

— Ты ничего не вспомнила новенького об Эвелин? — спросила я Валери. — Мэри Элис говорит, что они с Энни были лучшими подругами.

— Они школьные подруги, — ответила Валери. — Не помню, что я когда-либо видела Энни.

— А ты знаешь Энни? — взглянула я на матушку.

— Раньше Эвелин обычно приводила ее с собой, но они перестали навещать Мейбл пару лет назад, когда у Эвелин начались проблемы. И Энни никогда не приходила к нам домой с Мэри Элис. Если речь об этом, то Мэри Элис вообще никогда не рассказывала об Энни.

— По крайней мере на человеческом языке, — вставила Бабуля. — Она могла же обронить что-нибудь на лошадином.