Роковая встреча
Шрифт:
Элизабет без всяких происшествий добралась до палаты и, положив себе на голову полотенце, улеглась в кровать. Вскоре появился Тедди, ведя с собой полицейского, лицо которого позеленело и вообще выглядело не лучшим образом: все в царапинах, а кое-где уже появлялись синяки.
— Садись, дружище, — скомандовал ему Тедди, подвигая стул. — Сейчас принесу тебе что-нибудь выпить, а пока глотни воды.
— Ты кто? — пробормотал спустя некоторое время полицейский, вглядываясь в Элизабет.
— Мадам Эркюлье, — спокойно ответила Бетти. — Та, с которой ты ходил
— Не знаю. Память слегка отшибло.
— Упал, наверное. И что ты нашел в том юном создании, которое бегает как лань? Ты же полицейский, на службе, а готов гоняться за каждой юбкой. Я вот нахожусь под подозрением и то понимаю, как надо себя вести на службе. А ты глупый… — Элизабет нежно улыбнулась. — Но ты не бойся, я тебя не выдам.
В палату вернулся Тедди. Как фокусник он извлек из кармана фляжку и поднес ее к губам полицейского. В палате запахло коньяком.
— Хлебни малость, полегчает… — сказал он.
Лекарство оказало благотворное действие. Молодой парень, организм у него крепкий, и от удара Тедди он пострадал не так уж и сильно. Мысль, что беглянка нашлась и ему, возможно, не придется отвечать за разгильдяйство, приободрила его, а коньяк быстро привел в чувство.
— Сегодня после дежурства тебе надо как следует подкрепиться, — сказал Тедди и, порывшись в бумажнике, достал пятьсот евро. — Кутни как следует.
Полицейский с испугом смотрел на деньги.
— Бери, бери, — подбодрил его Тедди. — Считай, что я замазываю свою вину. Не удержал тебя, ты и хлопнулся со всего маху. Морда долго будет гореть. Сочувствую тебе, парень.
В глазах полицейского мелькнула какая-то мысль, но он, видимо, благоразумно решил в ней не копаться, посчитав сумму достаточной, чтобы не мучиться угрызениями совести. Сунув деньги себе в карман, он вышел из палаты.
Элизабет и Уорнфолд остались одни и заговорщицки посмотрели друг на друга.
— Что же теперь будет? — одними губами прошептала Элизабет. — Тедди, я боюсь.
— Все обойдется — ободрил ее Уорнфолд, но она оставалась бледной и испуганной. — Ты прекрасно выглядишь, — ухмыльнулся он, — сразу видно, что еле дышишь и скоро отбросишь концы.
Элизабет, воспринявшая начало его фразы как комплимент, почувствовала себя уязвленной и в отместку швырнула в Тедди подушку. Он поймал ее на лету и укоризненно покачал головой.
— У вас, мисс, дурная наследственность. Желание швырять все, что попадется под руку, — ваша семейная черта?
— Ну, погодите, месье адвокат, я до вас еще доберусь!
— Жду не дождусь. Это лучше, чем трястись словно осенний лист на дереве при порывах ветра.
— Как пышно ты говоришь, Тедди.
— Я же адвокат. И ты должна этому научиться.
— Чему? Изъясняться словами провинциального третьеразрядного поэта?
— Ладно. Будем считать, что мы квиты. Один — один, ничья!
Элизабет улыбнулась, а Тедди поздравил себя с успехом —
— Укройся одеялом с головой, тогда доктор подумает, что ты спишь, и не разберется в подмене.
— Вечернего обхода здесь нет. Может заглянуть только сестра, — ответила Элизабет, потом протянула руку и положила ее на колено сидящего у кровати Уорнфолда. — Спасибо, Тедди. Не знаю, что бы я делала без тебя. Ты — молодец!
— В том смысле, что совершил уголовно наказуемое деяние? Ты это хочешь сказать?
Элизабет смутилась. Он внимательно на нее посмотрел. Нежный изгиб шеи под густой копной волос, в глазах плещется страх, но четко очерченный подбородок решительно поднят вверх. Бедный котенок! Что ей пришлось пережить! И все из-за сестры! В его душе поднялась жалость, захотелось обнять это хрупкое мужественное создание, коснуться ее губ, таких бархатистых и упругих на вид.
Тедди накрыл ее руку своей и сжал, потом слегка потянул к себе, заставляя приподняться. Его губы потянулись к ее губам. Осторожно их коснулись, словно пробуя на вкус, а потом уверенно завладели ее ртом. Элизабет не возражала, но и не отвечала ему самозабвенно, как вчера, в машине.
Он продолжал целовать ее с нежной настойчивостью, заставив приоткрыть рот и впустить его язык, который проскользнул сквозь преграду зубов и переплелся с ее языком, возбуждая и дразня. Элизабет не выдержала и вернула ему поцелуй. Ни на миг не прекращая своего занятия, Тедди сел на кровать и крепко прижал Элизабет к себе.
— Не надо, — слабо запротестовала она, прерывая поцелуй.
— Почему? Тебе не нравится? — спросил он, снова приникая губами к ее рту.
Поцелуи пробудили в ее душе целую бурю чувств. Сегодняшние события выбили ее из колеи. Ей захотелось нежности и ласки, захотелось прижаться к теплому большому телу Тедди и угнездиться в его объятиях, почувствовать себя защищенной и любимой.
Поцелуй длился долго, но сейчас для Элизабет и годы промелькнули бы как одно мгновение. Когда-то она целовалась с другими мужчинами, но только сейчас, с Тедди, испытала всю сладость прелюдии любви. Его поцелуи становились все страстнее, но вместе с тем не теряли свой нежности.
Мысли Элизабет затягивались туманом, а сердце готово было вырваться из груди. Почувствовав разливающуюся по телу сладостную боль, она неожиданно для себя застонала от удовольствия и окончательно растаяла в поцелуе. Руки ее сами взметнулись и легли на плечи Тедди. Он еще крепче стиснул ее и, оторвавшись от губ, поцеловал в шею.
Его рука расстегнула пуговку пижамы, осторожно пробралась внутрь и принялась ласкать ее грудь. Элизабет медленно погружалась в бездну наслаждения. Не осознавая, что делает, она просунула ладонь под рубашку Тедди и тут же ее отдернула. Горячая кожа обожгла ее руку, но показалась такой заманчивой, что она стала расстегивать пуговицы его рубашки. Делала она это очень медленно, не забывая погладить и поцеловать каждый открывающийся ее рукам и губам кусочек тела Тедди.