Роковая встреча
Шрифт:
— Полиция! Спасите! Спасите меня! — Линда выскочила из ванной и заметалась по спальне, ища место, где бы спрятаться. Не найдя ничего лучше, она прыгнула на огромную кровать и быстро юркнула под одеяло.
— Джимми, это я! Открой! — За дверью номера послышался голос, принадлежащий отнюдь не полицейскому.
— Лежи тихо, — прошипел Джеймс и пошел открывать дверь.
— Это ты, Сара? — Улыбка у него вышла несколько кривоватая, а в голосе не было не только радости, но и обычного вежливого радушия.
— Как холодно ты меня встречаешь! И почему ты такой взъерошенный? Я хотела сделать тебе
Джеймс махнул рукой.
— Не обращай внимания, дорогая! Это ведьма, к которой у меня накопилось много вопросов.
Линда втянула в себя воздух. Ее всегда отличало прекрасное обоняние и память на запахи.
— Что это у вас за духи, миледи? — поинтересовалась она.
Сара невольно отступила назад. Голая баба, появившаяся из спальни Джеймса, ведет себя так, будто она у себя дома и сейчас занимает гостью светской беседой. Но самообладание у Сары было не хуже, чем у Линды.
— Пошла вон отсюда, шлюха! — отчетливо, чуть ли не по слогам произнесла Сара и показала Линде рукой на дверь.
Линда равнодушно пожала плечами.
— Разумное решение. Давай, улепетывай отсюда!
— Это ты говоришь мне, продажная тварь?
— Тебе, дорогая, тебе. Ты же слышала, что нам надо поговорить. Правда, сэр?
— Оденься, ведьма! А ты, Сара, подожди меня у себя в номере или в баре. Только уйди, прошу тебя.
Обе женщины удивленно посмотрели на Джеймса, но в глазах одной светилась радость, а в глазах другой — злость. Сара пожала плечами и вышла из номера.
— Браво, сэр! Достойный выход из положения! — Линда медленно прошествовала в ванную, но принять ванну или душ было выше ее сил. Терпением Линда не отличалась. Поэтому она накинула на себя банный халат и вернулась в гостиную. — Я готова, — торжественно возвестила она и подошла к креслу, около которого остановилась, высоко вздернув голову.
Джеймс смотрел в окно, словно его больше всего на свете в данный момент интересовала открывшаяся его взору панорама Парижа. Потом медленно повернулся к Линде и сказал:
— Жду объяснений.
Линда, приготовившаяся к бою и готовая дать отпор всем и вся, обмякла. Она опустилась в кресло и закрыла лицо руками.
— Собрались плакать? Не ломайте комедию! Отвечайте, как и зачем вы вошли в мой номер?
Линда отвела руки, тяжело вздохнула. Ее глаза были полны слез, события этого дня надломили ее, но ярость и непонятная боль в сердце заставили выпрямить спину. Слезы высохли, глаза загорелись гневом. И снова Джеймс подпал под колдовское очарование этой особы.
Уже давно ему были чужды юношеские порывы. К предстоящему браку с Сарой он подходил прагматично. И то, что его сердце ни разу не забилось сильнее в присутствии невесты, казалось ему хорошим предзнаменованием будущей спокойной семейной жизни. Иногда он даже скучал в присутствии Сары. Но сейчас насос, который всегда равномерно перекачивал его кровь, дал сбой.
Джеймс волновался, злился и радовался в предвкушении изумительного подарка, который вот-вот сделает ему жизнь, как ребенок в ночь перед Рождеством. И действительность его не обманула. То, что он услышал в следующую минуту, надолго
— Хотите знать, как я очутилась здесь? Пожалуйста! Я удрала из больницы, обманула врачей и полицейского, угнала машину, сняла с чужого счета деньги, подкупила горничную… — Линда всплеснула руками. — Я испортила всю свою жизнь. Мама была права! Не надо было мне выходить замуж! Бедная мама, как она все это переживет. Вечно я попадаю в истории…
Джеймс кое-как справился с изумлением и уже хотел остановить монолог Линды, как услышал парадоксальный вопрос, заданный без паузы после столь патетических жалоб.
— Вы — лорд? Почему?
Веселый смех был ей ответом.
— Комедия парадоксов. Вы убежали, украли, ограбили только для того, чтобы узнать, что я унаследовал титул отца?
Джеймсу давно уже ни с кем не было так легко и весело. Искрящийся фейерверк! С ней никогда не умрешь со скуки, да и в своей постели тоже. Придется и спасаться от полиции и выручать из беды ее, волшебную колдунью.
Щеки этого божественного создания или вынырнувшего из самой преисподней чертенка — этого Джеймс так и не сумел решить — полыхали румянцем, глаза горели феерическим синим пламенем, пухлые розовые губы были слегка приоткрыты. У Джеймса перехватило дыхание. Красота этой женщины была почти сверхъестественной, она манила к себе как первородный грех, побеждая все сомнения.
Джеймс, не понимая, что делает — ноги сами несли его, — подошел к креслу, подхватил Линду на руки и закружил по комнате.
— Какая ты легкая! Как перышко! — воскликнул он.
Линда издала еле слышный звук: полувздох, полурыдание, потом счастливо улыбнулась, прижалась к его груди и обхватила руками за шею.
— Это сказка? — тихо спросила она.
— Ты моя сказка, легенда, быль — прошептал Джеймс.
Их глаза встретились — расплавленный сапфир с непроницаемой серой гладью моря. В душе Джеймса возникло новое чувство, доселе ему не знакомое. Это было странное смешение смутной, не свойственной ему всепоглощающей нежности и опасного страстного вожделения, поднимающейся в нем первобытной жажды женщины. Ни разу прежде Джеймс не испытывал ничего подобного, и он понял, что пропал, утонул в колдовском очаровании этой женщины. Теперь он никогда не сможет властвовать над своими эмоциями и жить без той, которая их вызвала.
Губы их встретились. Поцелуй был долог. Его язык гладил ее язык, вбирал его в себя, играл с ним. Его губы пили божественный нектар ее губ и не могли оторваться от этого источника восхитительного наслаждения. А сосуды, по которым текла кровь, превратились в огненные реки. И все поплыло перед глазами. Этот вечер принадлежал им, и только им одним.
Ушла из сознания работа, которой он напряженно занимался последние годы. Он забыл о компании, о парижском филиале, о необходимости встречи с директором лионского отделения, о Саре, о том, что он собирается на ней жениться, о покушении на него, совершенной какой-то сумасшедшей. Осталась только она, эта волшебница, которая уже однажды вторглась в его жизнь как океанская волна, попыталась затянуть в свой водоворот, откатилась, обдав мириадами соленых брызг, которые осели в тайниках его души, а теперь снова устремилась к нему и утащила с собой в пучину.