Роковое наследство
Шрифт:
И вот еще что я хочу вам сказать. Ваш отец уже в Париже. Правда, я пока не видела его, но мне говорили, что это так. Может быть, вы найдете его в особняке де Клар. Многие, очень многие не сомкнут глаз этой ночью, дитя мое. Две армии стоят сейчас в Париже, который живет своей обычной жизнью и ни о чем не догадывается.
Ваш отец оставил свою шахту в Штольберге, получив ваше письмо. Он пустился в путь вчера, забрав с собой все свои немногочисленные пожитки. К сожалению, о его приезде стало известно. От него по-прежнему хотят избавиться, а это значит, что
Две армии, о которых я вам говорила, стоят друг напротив друга. Одна стремится защитить, а вторая – уничтожить несчастного архитектора, усталого и нищего, чей разум ослеп, как слепнут глаза, которые слишком долго смотрели на солнце.
Ваш отец видел сокровища.
Если бы не мы и, в частности, не я, он бы уже дважды умер от удара кинжалом. Но не благодарите меня, ибо я нуждаюсь в вашем отце.
И не бойтесь. Я обещаю, что он останется в живых при условии, разумеется, что вы будете послушны.
– Я клянусь повиноваться вам, мадам. Клянусь! – прошептала Ирен. – Приказывайте.
Она провела рукой по лбу, и этот жест лишний раз подчеркнул ее беспокойство и усталость.
Графиня достала из кармана маленький блокнотик в перламутровых пластинках и вырвала из него страничку.
– Мы расстанемся с вами прямо сейчас, – сказала она, набрасывая карандашом несколько строк. – Соберите необходимые вещи. Моя карета ждет меня возле ворот на лице Отходящих. Прежде чем сесть в нее, вы скажете кулеру: «Я мадемуазель Ирен» – и этого будет достаточно. Карета отвезет вас прямо ко мне домой.
Ирен небрежно набросила себе на плечи шаль и завязана ленты шляпки.
Она больше ни в чем не сомневалась, но двигалась будто во сне.
Она напоминала сомнамбулу, что ходит и действует против своего разума и воли.
Маргарита сложила и протянула ей записку.
– Передадите это моей компаньонке, – сказала она. – Мой муж, граф дю Бреу, слишком болен, чтобы принять вас. Ренье ничего не знает о нашей встрече с вами. Вы можете повидаться с ним, а можете и не встречаться – это как сочтете нужным. Считайте, что вы у себя дома. Не исключено, что вы встретитесь там и со своим отцом. Впрочем, скорее всего, я сама приведу его к вам. Через два часа мой кучер должен быть опять на своем посту на улице Отходящих. Пожалуйста, напомните ему об этом от моего имени. А теперь поцелуемся еще раз на прощание и скажем друг другу: до встречи!
Маргарита нежно обняла Ирен и потом сама открыла перед ней дверь.
Ирен стала молча спускаться по лестнице.
На площадке было темно и пусто.
Графиня Маргарита могла рассмотреть только дверь на противоположной стороне площадки, на которой было написано мелом:
«Господин и госпожа Канада, рантье, проживающие в Париже»
Маргарита перегнулась через перила.
Вернулась она в комнату лишь тогда, когда на лестнице стихли шаги Ирен.
В тот миг, когда она запирала свою дверь на два поворота ключа, дверь супругов
Было около половины двенадцатого ночи.
Обычно особняк Гайо не дожидался столь позднего часа, чтобы уснуть.
Кто-то шел по коридору. Силуэт старика, казавшегося очень дряхлым, обрисовался внезапно в кромешной тьме площадки, застигнутый светом луны, как раз выглянувшей из-за облаков.
Старик стал спускаться по лестнице.
По другую сторону двери, запертой на два оборота ключа, находилась графиня Маргарита – одна в комнате Ирен.
Прекрасное лицо Маргариты было теперь холодно и бесстрастно. Она не спеша подвинула к окну столик, на котором стояла лампа.
Сняла с лампы абажур и отворила окно.
Несколько секунд спустя за стеной, что отделяла двор от Грушевой улицы, показался всадник.
– Проезжайте, – тихо сказала Маргарита. – Наступает день.
Всадник исчез.
Маргарита погасила лампу.
И почти сразу же какое-то осторожное движение возникло в той части кладбища, где покоился полковник Боццо-Корона.
Послышался протяжный скрип решетки, которую сперва открыли, а потом закрыли.
Затем за оградой склепа полковника зажегся слабый свет.
Затем свет исчез – словно тот, кто зажег его, спустился вниз по ступенькам склепа.
Графиня Маргарита неподвижно стояла у окна, оперевшись обеими руками о подоконник. Она слушала и смотрела.
XVI
СКВАЖИНА БЕЗ КЛЮЧА
Расставаясь с Маргаритой, Ирен Карпантье была полна решимости ей повиноваться. Как мы уже сказали, она словно бы находилась во власти некоего наваждения.
Маргарита умела убеждать, у нее был дар завораживать словами и прятать ложь под маской трогательнейшей искренности.
Она обманула юную Ирен, поведав ей вполне достоверную историю.
До тех пор пока Ирен оставалась под властью проникновенного голоса Маргариты, под властью ее магнетического и доброжелательного взгляда, она не замечала ни несообразностей рассказа графини, ни фальшивых интонаций, ни слишком уж романтических мотивов, которыми объяснила Маргарита свой неожиданный визит к юной вышивальщице.
Ирен отнеслась с полным доверием абсолютно ко всему; ее не удивило существование таинственной лиги, не обращающей ни малейшего внимания на французские законы и защищающей добро так, как это делала средневековая инквизиция, убивавшая во имя высших идеалов.
Здравый рассудок Ирен ничуть не возмутился фантастической картиной Добра, которое борется со Злом на территории последнего и его же сомнительными средствами.
Она поверила всему, как верят иногда странной, но приятной новости; она поверила в существование в Париже могучей организации, помогающей бедным и угнетенным не только во французских провинциях, но даже и за границей.