Роковой гримуар
Шрифт:
– Значит, меня вы не подозреваете?
– не без ехидства полюбопытствовал я.
– Вдова убитого отрекомендовала вас как старинного и нежного друга мсье де Сегюра, - невозмутимо ответил комиссар.
– Будь у вас с ним какие-то счёты, вы бы свели их уже давно. Да и богаче от его смерти вы, похоже, не станете, потому что как душеприказчик не имеете права на долю от состояния покойного.
Бюжо с довольным видом откинулся на спинку стула, словно уже вычислил убийцу. Желая хоть немного сбить с него спесь, я насмешливо произнёс:
–
Комиссар снова весь подобрался.
– О ком?
– О книге.
– О книге?!
– Бюжо прошил меня подозрительным взглядом.
– Вы серьёзно? Позвольте напомнить, что с полицией лучше не шутить.
Я поведал комиссару о покупке гримуара. Выслушав меня и снова накарябав что-то в своем блокноте, он проворчал:
– Выходит, вы всё знали о чудачествах своего друга! А сами вы, мсье де Шуазёль, эту склонность не разделяли?
– Нет. Так вы нашли гримуар?
– В доме обнаружено несколько книг, но ни одна из них не похожа на ту, которую вы описали. Впрочем, рядом с трупом мсье до Сегюра лежала куча золы. Может, это и была та самая книга, и он ее просто сжёг?
– Сжёг?! Манускрипт, за который заплатил сто пятьдесят тысяч франков? Вряд ли.
– Да что в нем такого, что стоит таких денег?
– Ничего ценного для вас или для меня. Но там подробно рассказывается об обряде, описание которого Анри искал много лет.
– И вы знали, что ваш друг собирается проводить этот обряд?
– Да. Анри сам рассказал мне об этом.
– Что это за обряд? Какое-то жертвоприношение? Поклонение Сатане?
– Нет, просто молитвы, ритуалы очищения, чтение святых книг. Никакой дьявольщины. Поиск высшей истины. Анри сказал, что на подготовку к обряду уйдёт полгода, в течение которых он не должен ни с кем видеться. И если он всё сделает правильно, ему явится Ангел-хранитель и поделится с ним сокровенными знаниями. Я спокойно воспринял его причуду, подумав про себя, что обряд, разумеется, не удастся. Анри рано или поздно надоест воскурять благовония и молиться, и через месяц-два я снова его увижу. К тому же деревенский воздух, как я считал, пойдёт моему другу только на пользу.
– А как же его служба?
– Анри взял в Министерстве длительный отпуск, объяснив его необходимость пошатнувшимся здоровьем.
– Кто кроме вас знал о том, что мсье де Сегюр снял дом в предместье, где собирается провести в уединении целых полгода?
– Полагаю, его жена и сын, которым он должен был как-то объяснить свое длительное отсутствие. Надо думать, мадмуазель Лепаж Анри тоже предупредил.
– Итак, все трое по-прежнему остаются под подозрением.
– Бюжо захлопнул блокнот и сунул его вместе с карандашом в карман.
– У меня к вам есть одна просьба, мсье де Шуазёль. Не могли бы вы завтра отправиться со мной в Севр, чтобы взглянуть на тот дом, где был обнаружен ваш друг?
– Но зачем вам это нужно? У вас
– Я снова не удержался от колкости: - Осталось только выбрать одного из них и арестовать.
Бюжо шумно вздохнул и смущённо сказал:
– Видите ли, кое-что не складывается. Дверь в гостиную была заперта, а единственный ключ от неё был найден неподалёку от тела убитого. Чтобы проникнуть в комнату, где лежал труп, полиция вынуждена была взломать замок. Неужели придётся вынести официальное заключение о самоубийстве?
Я вскочил и шагнул к Бюжо.
– Нет! Анри был человеком верующим и не взял бы на душу такой грех. Я не сомневаюсь, что это подлое убийство. Знаете что, комиссар, я съезжу с вами в Севр и постараюсь помочь.
Перед тем как отпереть дверь окружённого зарослями вереска двухэтажного домика на берегу Сены, комиссар Бюжо, явившийся сегодня в гражданском платье, вынул из кармана сюртука носовой платок, прижал его к лицу и предложил мне сделать то же самое. Сия мера оказалась нелишней, ибо в доме ещё стоял сильный запах разложения.
Мне пришлось совершить над собой усилие, чтобы шагнуть в комнату, где окончились дни моего дорогого друга. Здесь царил беспорядок: повсюду были разбросаны сломанные ветки с увядшими листьями, поблёкшие, сморщившиеся цветы, несколько книг. Деревянный алтарь был перевернут, рядом валялись бронзовая кадильница, серебряное блюдо и старинная светильная лампа, из которой вытекло и засохло жирным пятном на белых сосновых досках пола какое-то масло. Большое тёмное пятно осталось и на том месте, где лежало тело несчастного Анри. Рядом, действительно, я увидел кучу золы.
Первым делом комиссар направился к балкону и распахнул ведущую туда застеклённую дверь. Свежий ветерок, несущий прохладу с вод Сены, ворвался в гостиную, и стало чуть легче дышать.
Бюжо повернулся ко мне.
– Тут всё осталось, как было. Кроме, разумеется, тела, которое после беглого осмотра отправили в морг. Погибший лежал в позе, говорящей о том, что перед смертью он, должно быть, испытывал сильные страдания.
Я поморщился. Господи, этот толстокожий полицейский даже не понимает, какую муку причиняет мне такими подробностями! Мне и так было нелегко явиться сюда.
– Взгляните, мсье де Шуазёль, может, что-то покажется вам странным. Хотя, по мне, тут всё выглядит странно. Ну, скажем так: может, что-то привлечёт ваше особое внимание. Все-таки вы лучше, чем кто-либо, знали убитого.
Я окинул взглядом гостиную, заглянул в разорённую хижину, пытаясь вспомнить, что рассказывал Анри о предстоящем ритуале, чтобы представить, как тот проходил. Эти ветви и цветы, в беспорядке раскиданные по полу, изначально образовывали магический круг, перед которым стоял алтарь. Здесь мой друг молился и твердил свои заклинания. Здесь же он должен был держать свой гримуар.