Роковой круиз
Шрифт:
— Может, она всегда была такой.
— Нет, ты не знаешь. Ее семья — это стая волков, к тому же не особенно добрых.
— А моя мать отвешивала мне пощечины, если я жевала с открытым ртом. Твои родители чаще бывали пьяными, чем трезвыми. Но мы себя так не ведем. Нет, Трейси, я от нее устала. Я ничего ей не должна.
— Пожалуйста...
— Нет! Послушай, Трейс. Помнишь, какой крутой, отчаянной и бесподобной казалась нам Оливия, когда мы были подростками? Ей было на все наплевать, а мы, дурехи, были покорены этим ее отношением ко всему. Она была готова на все, что угодно. Вот почему она была королевой из королев, предводительницей нашей шайки. Мы были всего лишь ее придворными дамами, ее служанками, мелкими сошками.
— Что ты
— Честно говоря, я думаю, что Оливия — социопат.
— Холли! — Трейси потеряла дар речи и в изумлении уставилась на подругу. Было что-то странное и непристойное в том, как... радостно Холли поделилась своим выводом о близкой подруге. Но именно так это и выглядело, как будто она долгое время повсюду носила с собой какой-то предмет и вот наконец-то поняла, для чего он предназначен.
— Нет, выслушай меня. Я медсестра, Трейс. Большинство социопатов живут, ничем не выделяясь из толпы. Они не превращаются в серийных убийц и даже не травят кошек своих соседей. Им просто на все наплевать. В этом разница между нами и Оливией. Ей не было дела ни до кого, кроме себя самой, и тогда, и сейчас. Социопаты обаятельны и привлекательны. Это потому, что они умеют определять, в чем нуждаются люди. У них что-то вроде инстинкта на этот счет. — Трейси взглянула мельком на Кэмми, которая увлеченно слушала. — И они дают окружающим то, в чем те нуждаются, лишь бы люди лебезили перед ними и выполняли их желания. Но одно дело, когда ты отбившаяся от рук девчонка и тебе нужен парень с липовым удостоверением, чтобы он мог покупать тебе пиво. Совсем другое дело, когда ты взрослая женщина и предполагается, что у тебя есть совесть. Оливии нет дела до того, выберемся ли мы все отсюда живыми. Главное, чтобы выжила она. Ей на нас наплевать.
— На самом деле ты так не думаешь, — медленно произнесла Трейси, ошеломленная словами Холли. — Ты просто злишься.
— Нет, я на самом деле так думаю. — Раздался шорох, это Холли запустила руку в свою жесткую шевелюру. — Я так думаю.
— Что ж, — задумчиво сказала Трейси, — даже если то, что ты говоришь, правда, все равно ей придется помогать нам. Иначе ей очень не повезет — так же, как и остальным.
— Вероятно, — загадочно пробормотала Холли.
— Хватит,— вмешалась Кэмми,— у меня уже мурашки ползут по коже. Нам всей этой жути хватит до конца жизни. Давайте поговорим о практических вещах. Тетя Холли, тот ящик, который вы взломали, был водонепроницаемым. Помнится, в нем лежали все наши батарейки. Вы его вскрыли, и теперь он уже не водонепроницаемый. Вдруг яхта перевернется или что-нибудь в этом роде?
Холли пожала плечами и произнесла:
— Тогда нам будет все равно, намокнут батарейки или нет. Я права?
Трейси долго молчала. Затем тихо спросила:
— Тебе на самом деле не большая кровать была нужна, да, Холс? — Холли молчала. — Во всяком случае, дело было не только в этом? Ты просто хотела контролировать ситуацию, учитывая содержимое ящика? — Холли не отвечала. — Холли?
Они услышали, как она встала и неуверенным шагом направилась к выходу. Затем скрипнула дверь ее каюты и раздался легкий щелчок. Холли заперлась изнутри.
ДЕНЬ ПЯТНАДЦАТЫЙ
Из сорванной со стен каюты Мишеля деревянной обшивки Кэмми и Трейси изготовили еще один щит и прибили его на крыше. На этот раз у них ушло вдвое больше гвоздей, чем в предыдущий. Пока они работали, высоко в небе, прямо над ними, прожужжал небольшой самолет, но ни одна из них даже не подняла голову. Мысли Кэмми разбегались. Книги Мишеля, его рубашки, фотография, на которой он был запечатлен во время обеда с матерью в открытом ресторане, висящие на крючке солнцезащитные очки — все это по-прежнему терзало ее сердце. Она взяла очки и надела их. Они были огромными, но каким-то образом успокаивали. В них она чувствовала себя в безопасности, как будто Мишель был где-то рядом.
К моменту, когда работа была закончена, обе чувствовали
— Отвяжемся на полную, мам,— прокомментировала Кэмми.
— Да уж. Не знаю, под каким номером числится грех обжорства, но я бы сейчас отдала коренной зуб за большущую, хорошо прожаренную отбивную...
— Картофель, запеченный со сметаной и луком...
— Лимонад и гору этих ужасных невыпеченных рулетиков, которые Тед лопает прямо из коробки...
— Я соскучилась за Тедом. Ты не забыла, он и сливочное масло ест. И сливочный сыр, как будто это йогурт.
— Я больше не могу говорить о еде, — пробормотала Трейси. — Это похоже на мягкое порно. — Неожиданно для самих себя они расхохотались. — Кроме того, мне пора к штурвалу. — И тут они скорее услышали, чем увидели, приближающуюся Холли. Топ — шарк, топ — шарк.
— Привет, Холе, — бодро произнесла Трейси. Вчера вечером, изучая перед зеркалом в ванной собственную физиономию, она была шокирована видом своей нижней губы, которая покрылась коркой и распухла. Трейси даже не заметила, когда она лопнула, а затем зарубцевалась. Кроме того, Трейси была поражена, увидев свой нос, который стал похож на сырую отбивную. Если ей не изменяет память, она все это время исправно пользовалась кремом. Или нет? Трейси не могла бы уверенно сказать, так ли это, и неожиданно испугалась. События даже целые промежутки времени начали ускользать из памяти. Но Холли... Осунувшаяся и обессиленная, она походила на привидение.
— Я принесу одеяло, чтобы тебе было удобнее сидеть. Тут есть одеяло, оно даже, кажется, относительно сухое, — вскочив, сказала Трейси.
— Понимаешь, я не могла там больше находиться, — отчужденно произнесла Холли, как будто продолжая спать, и разговаривая с кем-то невидимым.
— Конечно, дорогая, — откликнулась Трейси.
— Нет, не могла. Мне снился сон. Я думала, что мне снится сон. Потому что случилось что-то очень странное. Я зашла в каюту Оливии за книгой... Правильно, за книгой. Оливия была в ванной... И вот что я нашла. — Холли протянула им пригоршню аккуратно сложенных оберток и пакетик с чем-то, напоминающим конфеты. — Ее матрац съехал, и из-под него что-то выпало, — продолжала Холли. — Ну я и подняла, чтобы посмотреть. Кэмми, малышка, пойди порули одну минутку. Я не хочу, чтобы ты слушала это. Пойди, пожалуйста, к штурвалу. И пришли сюда Оливию. — В пристальном взгляде Холли чудилось что-то беспощадное, и Кэмми стремительно бросилась к лестнице.
Через несколько секунд Оливия не спеша направилась к ним, уступив место у штурвала Кэмми.
— Я думала, от грохота, который вы устроили на крыше, у меня расколется голова, — поджав губы, заявила она.
— Когда мы прибивали щит, над нами пролетел еще один самолет, Ливи, — сказала Кэмми, проходя мимо нее. — Может, здесь поблизости есть аэропорт. Это уже второй раз за два дня.
— Хорошо, если это так, дорогая, — ответила Оливия, проводив взглядом Кэмми.
— Итак, Оливия, — продолжила Холли. Она была оживлена, чего за последние несколько дней с ней не случалось. — Расскажи-ка мне... Нет, расскажи мне и Трейси, что это такое?
— Видимо, это принадлежало Мишелю. Он держал их в пластмассовой коробке в ящике, встроенном в его койку.
— И что же это такое? — В глазах Холли загорелся огонь.
— Наверное, это... энергетические плитки.
— В точку, Лив! Отлично! Это действительно энергетические плитки. В них полно витаминов и калорий. Они предназначены для людей, которые расходуют... — Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и Трейси услышала легкий хрип в груди подруги. — Они расходуют горы калорий, нагружаясь физически, например, бегая марафоны. Или для стариков, которые не получают достаточного питания. Или для людей, которые голодают, потому что их еда испортилась или ее выбросили какие-то ублюдки, напавшие на их судно. Эти люди пытаются выжить, экономя оставшиеся в их распоряжении крохи.