Роковой мужчина
Шрифт:
Невзирая на боль, Розамунда подхватила юбки и побежала дальше. И тут впереди, из проулка, разъяренной рекой хлынули бунтовщики. От топота ног, кровожадных воплей, искаженных яростью лиц кровь Розамунды застыла в жилах. Грянул ружейный залп, и толпа пришла в неописуемое бешенство.
Метнувшись к ближайшей двери, Розамунда что есть силы заколотила по ней кулаками. На сей раз ее старания оказались не напрасны: из окна над самой дверью раздался злобный окрик, а затем в щели между ставнями показалось дуло нацеленного в нее мушкета.
— Помогите! — крикнула девушка. — Я леди Розамунда Девэр, дочь…
Но
Розамунда прильнула к стене, дрожа всем телом, голова у нее шла кругом, мысли путались. Что ей делать, куда бежать? И в этот миг, раздираемая сомнениями, она увидела, как из-за угла Ньюгейт-стрит вынырнули двое: Ричард Мэйтленд и его уродливый приспешник. Они бежали прямо к ней.
Розамунду охватила паника. Не может быть, чтобы это происходило именно с ней! С ней вообще никогда ничего не происходит! Она шагу ступить не могла, чтобы не наткнуться на компаньонку. Если она отправлялась за покупками на Бонд-стрит, ее всегда сопровождала пара дюжих лакеев, дабы никто не посмел обидеть дочь герцога хотя бы неосторожным взглядом. Если Розамунда выезжала покататься верхом, при ней всегда был заботливый и внимательный грум. Если ей хотелось прокатиться в карете, кучера и лакеи получали приказ убивать без жалости всех разбойников, которые осмелятся появиться на расстоянии пистолетного выстрела.
А теперь вот она одна-одинешенька, совсем беззащитная, между двух огней: с одной стороны спятивший убийца, с другой — разъяренная толпа бунтовщиков. Но ведь это же Англия! Здесь такого просто не может быть!
Хватит ныть, одернула себя Розамунда. Нужно наконец собраться с духом и решить, кто для нее страшнее — Мэйтленд или бунтовщики.
Мэйтленд. Конечно же, Мэйтленд.
И стоило ей так решить, как паника отступила, а здравый смысл заработал с прежней силой. По ту сторону мятежной толпы Флит-лейн и трактир «Сорока и Пенек», где она оставила карету. Вот именно: карету, кучеров и лакеев. И все они вооружены до зубов. Пускай только Мэйтленд посмеет прикоснуться к Розамунде, эти бравые ребята вмиг изрешетят его пулями! Надо лишь пробиться через толпу, и тогда кровожадный безумец будет ей не страшен.
Понимая, что преследователи вот-вот настигнут ее, Розамунда бесстрашно ринулась в самую гущу разгоряченной черни. Сейчас ей было не до светской вежливости. Страх за свою жизнь гнал ее вперед, и она ожесточенно работала локтями, расталкивая орущих мятежников. Когда кто-нибудь грубо огрызался на нее, она, позабыв о приличиях, огрызалась в ответ. И то и дело оглядывалась, не теряя из виду своих врагов.
А они неумолимо приближались.
В отчаянии Розамунда слепо рванулась вперед, оттолкнула кого-то и тут же поплатилась за свою дерзость. Кряжистый здоровяк, могучим сложением напомнивший Розамунде отцовского кузнеца, бесцеремонно обхватил ее мускулистыми руками.
— Ух ты, — воскликнул он, — и куда же это тебя занесло, крошка?
Что же, по сравнению с ним Розамунда и вправду казалась маленькой. Еще недавно она бы обрадовалась, услышав от
Впрочем, с этим здоровяком не справилась бы никакая амазонка. Ручищи у него были словно стальные обручи.
— Э, да ты поранилась! — заметил здоровяк. Голос у него был грубый, но совсем не злой, и Розамунда перестала вырываться. — Кто тебя обидел, крошка?
Розамунда лишь сейчас обнаружила, что рукав ее платья на плече разорван и в прорехе видна багровая ссадина. Девушка затравленно оглянулась и беззвучно охнула, обнаружив, что Мэйтленд совсем уже близко. Она видела даже морщинки в уголках его холодных голубых глаз. Поджав губы, он в упор глядел на нее, и лицо его казалось бесстрастным, словно высеченным из камня.
И на нем по-прежнему был мундир тюремного надзирателя.
Розамунду осенило. Нет времени объяснять, кто она такая и почему Мэйтленд преследует ее. Этот славный кузнец явно жаждет прийти ей на помощь. Вряд ли он проявил бы такое рвение, если бы узнал, что перед ним дочь герцога.
— Вон тот человек за мной гонится, — всхлипнула Розамунда. — Он полицейский и хочет увести меня в Ньюгейт…
Слова ее произвели желанный эффект.
— Полицейский?! — взревел кузнец. — Где тут полицейский?!
Розамунда дрожащим пальцем указала на Мэйтленда.
Кузнец толкнул ее к себе за спину и принялся целеустремленно прокладывать себе путь к Мэйтленду. Когда он добрался до цели и с кулаками обрушился на свою жертву, Розамунда позволила себе вздохнуть с облегчением. Говоря языком шахмат, она отыграла одну фигуру. Девушка торопливо окинула взглядом толпу, но уродливый подручный Мэйтленда исчез бесследно. От души понадеявшись, что его постигнет та же участь, что и хозяина, Розамунда двинулась дальше, плечами и локтями пробивая себе дорогу в толпе разъяренных бунтовщиков.
Когда она наконец вбежала во двор трактира, во рту у нее пересохло, ноги подкашивались от усталости. В толчее она потеряла ридикюль, капор, шаль и одну туфельку, но Розамунда не стала обращать внимания на подобную ерунду. Она думала лишь об одном — поскорей добраться до кареты и уехать отсюда прежде, чем с ней стряслось еще какое-нибудь злосчастье.
Трактир и конюшенный двор кишели бунтовщиками, которые, судя по их воплям и развязным выкрикам, решили отдохнуть здесь от трудов праведных и перед новыми подвигами подкрепиться местным пивом. Здесь царила не злоба, а шумное добродушное веселье, словно все эти люди явились сюда исключительно ради того, чтобы устроить дружескую попойку.
Увидев отцовскую карету, Розамунда нахмурилась. Жемчужину герцогской коллекции не охраняли ни кучера, ни лакеи; один лишь конюшенный мальчик, клюя носом, держал поводья коренников. Розамунда, правда, сказала слугам, что вернется через час, но ведь этот срок не минул и наполовину. Не нужно было гадать, куда девались и лакеи, и кучера. Скорее всего, они присоединились к всеобщему веселью и сейчас как ни в чем не бывало пируют в трактирной зале.
Ньюгейт! Олд Бейли! А теперь еще и ее собственные слуги! Как видно, она тяжко согрешила, если бог решил ее так наказать!