Роковой обет
Шрифт:
Венчание состоялось в уединенном боковом приделе храма, перед алтарем Пресвятой Девы. Обряд совершал брат Павел, наставник и духовник послушников, который, кстати, уже принял под свое попечение Руна и по-отечески поучая, готовил его к пострижению. Искренне привязавшись к новому послушнику, добросердечный монах с удовольствием согласился обвенчать его сестру. Свадьба была скромной: в церкви присутствовали лишь родные и свидетели, а на молодых не было пышных праздничных нарядов, потому что ни жених, ни невеста таковых не имели. На Люке была та же самая одежда — туника, рубаха и штаны, — в которой
Рано или поздно чудеса и праздники заканчиваются и все возвращается на круги своя. Так и брат Кадфаэль вернулся к своей обычной, повседневной работе. Ему предстояло заготовить кое-какие снадобья, которые, как он знал, непременно потребуются, когда придет время уборки урожая. Некоторые хвори, не опасные, но надоедливые, повторялись из года в год: у одних во время жатвы появлялась сыпь на руках, а у других слезились глаза, их одолевал кашель.
Кадфаэль растирал в ступке свежие листья щавеля и мандрагоры, чтобы приготовить из них мазь против сыпи, когда услышал, как гравий садовой тропинки заскрипел под широкими, размашистыми шагами. Затем кто-то встал на пороге открытой двери, заслонив солнечный свет.
Монах обернулся и замер со ступкой в одной руке и испачканным в зеленой кашице пестиком — в другой. В дверном проеме, наклонив голову, чтобы не задеть связку сухих трав, стоял Оливье.
— Можно войти? — спросил он глубоким мелодичным голосом.
Конечно же, молодой человек не сомневался в ответе, и по существу он уже вошел и теперь с нескрываемым, мальчишеским любопытством озирался по сторонам — ведь он никогда не бывал здесь прежде.
— Я знаю, что виноват перед тобой, ибо не исполнил своего обещания, но дело в том, что, узнав, когда состоится венчание Люка, я решил за это время съездить в Стаффорд, к тамошнему шерифу, благо отсюда недалеко. Туда и обратно быстро можно обернуться. Я поспел как раз к венчанию. Думал, что и ты там будешь.
— Я и собирался, но меня срочно позвали в богадельню Святого Жиля. Туда забрел какой-то нищий, весь покрытый коростой, язвами и болячками. Тамошние братья решили, что он заразный, и послали за мной. Слава Богу, они ошиблись. Если бы этот несчастный раньше обратился за помощью, вылечить его было бы нетрудно, ну а теперь потребуется хороший уход, но через недельку-другую он поправится, это точно. Однако ему я был нужен куда больше, чем молодой парочке. Для них я связан только с прошлым, а вот ты, наоборот, — с будущим.
— Однако тебя там недоставало. Но, так или иначе, Мелангель сказала мне, где тебя можно найти, и вот я здесь.
— А я рад тебе от всей души, — промолвил Кадфаэль, откладывая в сторону ступку. Сильной, красивой рукой с длинными пальцами Оливье крепко пожал широкую ладонь монаха и, склонившись, подставил оливковую щеку для дружеского, приветственного поцелуя, точно так же, как некогда в Бромфилде подставлял ее для прощального.
— Проходи, присаживайся, а я сейчас винца нацежу. Я сам его делал, ты такого еще не пробовал. Так,
— Я видел, как они встретились, когда Люк вернулся в обитель, и у меня уже тогда почти не было сомнения в том, чем дело кончится. Ну а потом Люк и сам сообщил мне о своем намерении. Ежели двое знают, чего они хотят, все остальное не так уж важно, — с улыбкой промолвил Оливье. — Я позабочусь обо всем необходимом, чтобы они смогли благополучно добраться до манора леди Джулианы, — самому-то мне придется возвращаться кружным путем.
«Ежели двое знают, чего они хотят, все остальное не так уж важно». Кадфаэль припомнил слова, сказанные в доверительном разговоре, состоявшемся полтора года назад, и, когда он осторожно разливал вино, его обычно твердая рука дрогнула. Он присел на лавку рядом со своим гостем, любуясь его четко очерченным профилем. Пожилой, коренастый монах рядом со стройным, широкоплечим молодым воином.
— Расскажи мне, как дела у Эрмины, — попросил Кадфаэль и по сияющей улыбке Оливье понял, что услышит в ответ, прежде чем молодой человек заговорил.
— Если бы я знал заранее, что встречу тебя, непременно привез бы самые сердечные послания от обоих — от Ива и от моей жены.
— Ох! — вырвалось у Кадфаэля радостное восклицание. — Вот оно как. Стало быть, вы поженились. Я так на это надеялся. Выходит, ты не ошибался, когда говорил, что тебя ценят, и потому ты можешь просить ее руки. Если двое действительно знают, чего они хотят, все остальное и впрямь неважно. Когда же была свадьба?
— На нынешнее Рождество. Мы обвенчались в Глочестере. Эрмина сейчас там, и Ив вместе с ней. Ему уже сравнялось пятнадцать. Он хотел ехать со мной в Винчестер, но Лоран не разрешил — дороги небезопасны, а Ив, как-никак, его наследник. Ну а в Глочестере им, слава Богу, ничто не угрожает. Если нынешний хаос когда-нибудь закончится, — пообещал Оливье, — я обязательно привезу ее сюда или тебя к ней свожу. Они тебя не забыли.
— И я ее помню, можешь не сомневаться. И мальчонка тоже — как будто сейчас держу его на руках. Ох и славный мальчуган, лучше не сыщешь.
— Ну, теперь он для тебя тяжеловат будет, — рассмеялся Оливье. — За этот год он вымахал чуть ли не под потолок, выше тебя стал.
— Оно и немудрено, я-то, наоборот, к земле клонюсь, скоро за грядкой не видно будет. А ты, ты-то счастлив? — спросил Кадфаэль, желая слушать и радоваться без конца.
— Так счастлив, что словами этого не опишешь, — серьезно ответил Оливье. — И очень рад тому, что смог повидаться с тобой и рассказать тебе об этом. А помнишь Бромфилд? Как ты начертил на полу карту и по ней втолковывал мне, куда ехать?
Кадфаэль поднялся, чтобы налить еще вина, и с довольной улыбкой промолвил: — Давай-ка поставим бутыль поближе да усядемся поудобнее, потому как, ежели мы с тобой затеем твердить — помнишь то да помнишь се, — думаю, что и до вечерни не кончим. Кто-кто, а я уж точно ничего не забыл, ни самой малости.
Однако до вечерни оставалось еще больше часу, когда поток воспоминаний был прерван неожиданным появлением Хью. Судя по всему, у него были важные новости, однако он не торопился выкладывать их, понимая, что то, что обрадовало его, едва ли придется по вкусу Оливье.