Роковой соблазн

Дроздова Алла

— Да, но время не терпело… Разве это не обоснование для решения проблемы?..

— Да при чем тут временное обоснование, Евгений?! — не выдержал ещё один из акционеров. — Скажите ему, что к чему, Аркадий Борисович.

— Уж не думал ли ты, Евгений Павлович, что нас обрадует незаконная перипетия? — начал обманчиво мягко стелить отец, что никак не соответствовало его внутреннему состоянию. — Наши проблемы изначально не были связаны ни со временем. Твоя забота обозначалась контролем над строительными бригадами, а в результате твоего дебюта мы получили издержки как с рабочей силой, так и с простоем. Плюс слухи, циркулирующие

в компании. — Аркадий остановил жестом попытку Ярцева открыть рот, чтобы назвать виновника кривотолков. — Это — минное поле, и в любой момент может произойти взрыв. Представь, что будет, когда слухи о задержке сдачи объектов дойдут до дольщиков? Да, добрая часть закидает нас исками. Потребует возврата вложений, а слухи не стихнут, пока не будет построен обещанный элитный комплекс. Но хуже всего то, что осколки, разлетевшиеся после взрыва, нанесут удар по репутации «Юнивест-Строй». Ты предлагаешь нам поставить на карту капитал и деловую репутацию, а также закрыть глаза на попытку авантюры?..

Занятно было видеть, как посерел законник. Даже я не ожидал, что отец выскажется против: ведь он в последнее время так рьяно его оправдывал.

— А идите вы, подпевалы… все лесом! — Ярцев поднялся со стула и обвёл мужчин, сидящих за столом, ненавидящим взглядом.

— Это твоё последнее слово, Евгений? — Аркадий явно охренел от его дерзости.

— Так о чём говорить? Меня всё равно не услышат. Да здесь рука руку моет!

— Ах ты лицемер вонючий! Надеюсь, тебе не нужно напоминать о последствиях твоих слов?

— Не нужно! — оскалился Павлович. — Без работы не останусь. Ваша беда в том, что все вы — дураки! Вы все вместе и гроша ломаного не стоите! Если бы не я, имели бы вы сейчас вес и акции холдинга!

Уже не верный слуга отца прихватил портфель и, не оглядываясь, вышел из зала совещаний.

— Людмила, вычеркните, пожалуйста, последнее замечание Ярцева из протокола, — невозмутимо произнёс отец. — Продолжим собрание, господа.

Двадцать минут потребовалось акционерам, чтобы обсудить оставшиеся вопросы. Отец, казалось, пребывал в прекрасном настроении под конец собрания. Он дождался ухода офис-менеджера и, кивнув в сторону своего кабинета, намекнул мне перейти туда для дальнейшей беседы. Предложив занять его кресло, Аркадий вместо громогласных речей, предпочёл подойти к окну и стал сосредоточенно всматриваться в красивый вид столицы.

— Как поживаешь, сынок? — на удивление миролюбиво спросил он.

— Спасибо, отлично. А как дела у тебя?

— Просто замечательно.

Отец любил свою святая святых — орлиное гнездо компании — так он называл этот кабинет, когда с удовольствием наблюдал за видом, открывающимся с тридцатого этажа. Его деловая обитель приводила в восторг каждого, кто впервые пересекал её порог.

— Мне будет не хватать этой панорамы. Не знаю, что буду без неё делать, когда уйду на пенсию, — доверительно сказал отец.

— Тебе не обязательно полностью отходить от дел. Ты слишком рано задумался о пенсии. «Юнивест-Строй» ещё долго будет нуждаться в твоём управлении, — я старался говорить в тон отцу, чтобы не портить его настроение, потому что прекрасно понимал, зачем он подходил к теме издалека.

— Как тебе моё кресло, Макс? Нравится сидеть в нём? — последовал предсказуемый переход. — Конечно, нравится, ведь как-никак тебе предстоит

стать крупным бизнесменом.

Отец подошёл к шкафу, сделанному из такого же дуба, что и стол в зале совещаний, открыл дверцу, за которой находился встроенный холодильник.

— Не хочешь чего-нибудь выпить, сынок?

— Нет. Спасибо.

Он помолчал несколько мгновений. Достал бутылку дорого виски и два бокала, куда налил немного коричневатой жидкости. Один бокал он передал мне. Пригубив мелкий глоток из своего, перешёл к делу:

— Давай немного поговорим о вас с Жанной, Макс, и подумаем, как вам помириться, поскольку я дал согласие её отцу на ваш союз. Раз ты не задумывался всерьёз о создании семьи и занимался лишь… — отец хотел сказать «постельными развлечениями», но вместо этого закончил предложение словами: — … ветренными увлечениями. Я посчитал нужным лично взяться за твоё благоразумие.

— Так и знал, что вторую часть «марлезонского балета» ты предпочтёшь досмотреть наедине, — усмехнулся, отодвинув подальше бокал. — Если это единственное, что тебя интересует, мой ответ: нет. Я не женюсь на дочери Климентьева.

— У тебя нет другого выхода, если хочешь получить моё прощение за упущенные выгоды, — открыл карты отец. — По крайней мере, ты можешь попытаться построить новые отношения с Жанной. Прислушайся к моему совету: нынче брак — тоже бизнес, и заниматься им тебе придётся, как бизнесом. Недостатки есть во всём, но зато ты сможешь сохранить в своих руках весь капитал семьи и приумножить его, сделав вклад в выгодные инвестиции, о чём я говорил тебе недавно. Только при таком условии я сделаю вид, что не заметил твоих недетских движений в сторону Москвиной. Не предполагал, что наш разговор о вдове на яхте ты примешь за чистую монету.

Да уж, fuck… Как выгодно стало отцу выставить идею с соблазнением Анны за шутку…

— Наверное, пришло время повторить прощальную фразу Ярцева, — на полном серьёзе ответил я. — Похоже, что сегодня «Юнивест-Строй» суждено покинуть двум сотрудникам.

— Не будь глупцом! — повысил голос Аркадий. — Твои увлечения — семечки, а жить на одну только славу имени Романовского — не получится. Пришла пора тебе заняться настоящими делами и управлением деньгами, Макс. Выкини из головы мысли о мезальянсе. Этого в семье Романовских никогда не будет!

Отец впервые сильно разочаровал меня. Разумеется, суммы, которые я получал в виде дивидендов, были для Аркадия каплей в море, но предавать любимую женщину ради океана — гадкая перспектива. Меня не пугала угроза прекращения роскошной жизни. Лучше остаться с Анной, нежели культивировать в себе изысканные вкусы к мишуре рядом с Жанной. Уж кому-кому, а не отцу было учить меня, как жить. Да, он хорошо разбирался в человеческой природе, но не хотел видеть очевидного: Анна не являлась для меня семечками.

— Ты слишком молод и горяч, чтобы оценить сейчас перспективы брака. Через год-другой скажешь мне «спасибо», что удержал тебя от необдуманного шага. Вечером мы приглашены к Климентьевым. Надеюсь, объяснять, что ты главный «гвоздь программы» не надо.

— Пап, если это всё, что ты хотел сказать, то я лучше пойду. Займусь последними делами. Ты предоставил мне возможность — я отказался. Считай, что тема исчерпана. Не на такое будущее я надеялся.

— Я ведь действительно лишу тебя наследства, — процедил отец.