Роковухи
Шрифт:
Последняя часть меня встревожила. Уже из сада я крикнула:
— Обычных сказок не знаешь, что ли?
— Как не знать, кузиночка! Про добрую Золушку, злую мачеху и ее противных дочек сойдет? — Фредди бочком подступил к двери и захлопнул ее локтем.
— Другое дело.
Миссис Мэллой во всю прыть шпарила по двору, рискуя свалиться с каблуков и сломать шею. Нагнать ее удалось лишь у входа в конюшни, где мы держим железных скакунов — развалюху Бена и вполне приличный фургончик, купленный в связи с прибавлением семейства.
— Ох уж этот Фредди! — фыркнула Рокси, забираясь на переднее сиденье
Под аккомпанемент болтовни Рокси фургончик развил скорость, Которую не одобрил бы ни один деревенский бобби, промелькнул мимо коттеджа Фредди, вылетел за ворота и рванул по Скалистой дороге.
Над морем висели тучи, цветом напоминавшие использованную промокашку. Ливнем они еще не разразились, но изошли моросью, отчего у ветрового стекла был сильно вспотевший вид. О вашей покорной слуге и говорить не приходится. Я на секунду представила, как буду здороваться с мисс Само Совершенство за ручку, приклеив локоть к боку, — и чуть не перепутала правый поворот с левым. Левый, боюсь, стал бы нашим последним поворотом.
— Он имел в виду стрелу, — выдавила я, отдышавшись.
— Какую стрелу? Вы это о чем?
— Фредди имел в виду стрелу. В «Божественных викингах» героя убивают отравленной стрелой из омелы.
— М-да? Что ж… все там будем, — философски изрекла миссис Мэллой. — Я лично так считаю, миссис X. Смерть — она для всех едина. Даже чертовы проныры янки перед ней пасуют. Оно и к лучшему, а то мой Уолтер без дела остался бы.
Ее Уолтер? Похоже, миссис Мэллой возлагала на СС большие надежды. Во мне же с каждым ярдом дороги, убегавшим под колеса машины, все сильнее росла уверенность, что совершаю самую страшную ошибку в своей жизни. Во-первых, нельзя было оставлять малышей с Фредди. Как-то подозрительно он себя вел при расставании… Уж не задумал ли накляузничать Бену? Нет, не может быть. Фредди разгильдяй каких мало, но не фискал. И этот разгильдяй определенно задумал какую-то каверзу, уж я-то своего кузена знаю как облупленного.
— Мы уже опаздываем на две минуты, миссис X.!
— Да что вы?! А вдруг у вас еще и часы отстают? Давайте вернемся, миссис Мэллой. Сами знаете, что опаздывать больше чем на десять минут не позволено даже королеве. Позвоним, извинимся и назначим другой день…
— Ну уж нет!
Я вздохнула. Однако надежда умирает последней. Можно на гвоздь налететь и проколоть колесо… А еще лучше на въезде в Читтертон-Феллс обнаружить, что адрес — ах, какая незадача! — остался на кухонном столе.
— Приехали! — Злая как черт, я остановила фургончик под развесистым буком, что высился в самой середине карамельно-розовой площадки.
Вот это да! Шик! Фонтанчики журчат, цветочки благоухают, а в центре всего этого великолепия, распустив радужный хвост, расхаживает павлин. Вокруг царственной особы суетится выводок из десятка кур.
— Вот дрянь-то! — оценила красоту миссис Мэллой. — Голливудом за версту несет. В конце семидесятых только
Комментарий не из приятных, но в голосе Рок-си я уловила восхищение.
Из благодарности — безмерной! — за то, что миссис Мэллой вызубрила адрес СС, я не стала обрывать ее болтовню. По мне, так «Голливуд» выглядел скорее древним храмом для жертвоприношений, где роль жертвенных овец играли ничего не подозревающие девственницы.
— Нечего рассиживаться и ворон ловить, миссис X. И так уж по чьей-то милости опоздали на четверть часа.
Выбросив ноги из машины, Рокси зацокала шпильками по мозаичной площадке, в центре которой резвился каменный дракон. Делать нечего, я поплелась следом. Ко входу вела широченная мраморная лестница, где ветер с такой яростью полоснул по ногам, что я испугалась, как бы не оторвался подол плаща. Извернулась, чтобы взглянуть, все ли в порядке, предоставив миссис Мэллой честь нажать на звонок. Дверь открылась так неожиданно, что мы отпрыгнули назад и прижались друг к дружке, точно шкодливые дети, застигнутые глухой ночью в саду с телом убиенной нянюшки.
Оч-чень интересно. Что-то не спешит Совершенство заключить нас в приветственные объятия. За дверью не было ни души. Пришлось заходить на свой страх и риск. Ну, с богом.
Мы ступили в сияние белоснежной прихожей. Стеклянный потолок с металлическими поперечинами уходил вверх, теряясь в перспективе. Прямо перед нами, на пару футов ниже прихожей, раскинулась гостиная размером с футбольное поле, оформленная в стиле сурового модерна с восточным перехлестом. Белые диванчики. Стальные столики в виде египетских пирамид и устрашающие скульптуры на постаментах. На одной из стен красовался громадный грубый холст, усеянный шляпками гвоздей вперемешку с выпуклыми бронзовыми бородавками. Из тех художеств, которыми восхищаться невозможно, но оценить — это уж будьте любезны. Единственным согревающим сердце штришком оказалось пианино, стоявшее у стеклянной стены в некоем подобии оркестровой ямы. Но и у него от тоски по остальным инструментам был удрученно-потерянный вид.
— Отлично. Попали по адресу.
Возразить я не посмела. Миссис Мэллой как-то уж очень воинственно потрясала своей хозяйственной сумкой. Огреть меня, что ли, собралась, если скажу хоть слово против?
— На вашу память можно положиться. — Я все еще крутила головой, словно ошалевшая от изумления школьница в музее мадам Тюссо. Так… Налево кухня, вся в металле и пластике. Направо — широченный зал с очень высокими закрытыми дверьми. — А куда же…
Шагнув к миссис Мэллой, я, кажется, умудрилась наступить на кнопку громкоговорителя. Прихожая вдруг взвыла женским голосом:
— Добро пожаловать в «Само Совершенство»! Чувствуйте себя как дома. Проходите, располагайтесь. Прошу простить за задержку. Я присоединюсь к вам через несколько минут.
— Ух ты! — Явление говорящего призрака нисколько не смутило миссис Мэллой. Напротив, малиновые губы расплылись в улыбке Чеширского кота. — Двери-то небось открываются пультом управления!
— Простите, а где лестница? — обратилась я к потолку. Подождав немного, повторила вопрос в пол и на всякий случай топнула. Пустой номер. Конец связи.