Роковухи

Кэннелл Дороти

Ближайшее окружение навострило уши.

— Времени не было, миссис Мэллой, — прошипела я. — Собиралась в спешке. К тому же легкая небрежность нынче в моде.

Рокси презрительно сморщила нос:

— В моде! Разве что на выставке пуделей! — Она ткнула мне бокал с шампанским. — Знайте, что Рокси Мэллой служит только у истинных леди. Вот и держите марку. Не буду же я до самой смерти вокруг вас плясать.

И впрямь, не будет… Мистер Фишер наверняка из убежденных поборников домостроя. Уж он-то быстренько приберет супругу к рукам и не позволит Рокси полировать

чужую мебель, когда ей положено натирать его гробы.

— Вы сегодня прекрасно выглядите. — Я нисколько не лукавила. Миссис Мэллой была на высоте. Аккуратная черно-белая причесочка, достаточное количество мушек; траурная элегантность платья с черными блестками разбавлена кокетливым пурпурным фартучком.

— Ну-с… Кому прохлаждаться, а кому и вкалывать.

Миссис Мэллой звякнула бокалами на подносе, отхлебнула из одного, чтобы не выделялся среди остальных, одобрительно кивнула и зацокала к гостям. Первым ей на пути попалось слесарное семейство Бладжеттов. Я уж было собралась присоединиться к ним — слушать жизнерадостный щебет Молли все же лучше, чем томиться в одиночестве, — как вдруг была остановлена элегантной Жаклин Диамант, на днях пополнившей скорбные вдовьи ряды.

— А хозяйки с почетными гостями что-то не видно! — Обратив на меня взгляд Марлен Дитрих, очаровательная вдова приподняла бокал.

— Д-да…

— Оригинально. Как по-вашему?

Оригинально? А в первые дни траура по мужу появляться на вечеринке, да еще в этом доме, — не оригинально?!

— Как настроение? — с запинкой выдавила я.

— На нуле. — Тонкие пальчики нырнули в сумочку за пачкой сигарет. — Надеюсь, вы не будете кашлять и ловить ртом воздух, если я закурю? — Она поднесла золотую зажигалку к кончику сигареты. — Это так, к слову. Пусть хоть все хором бунт поднимут — мне плевать. Даже во вдовстве есть своя изюминка. Можно шокировать общество и не опасаться стать изгоем. Вот, к примеру, сейчас. Думаете, меня волнует, что за спиной шушукаются и показывают пальцем — мол, какая наглость? Я знаю одно: здесь лучше, чем дома, в компании со шлемами Норми.

— Полиция долго вас терзала? — Веки защипало, — видно, от волос, что лезли в глаза.

— Управились в два счета.

— А следствие скоро закончится?

— Понятия не имею. У меня другое развлечение — подготовка к похоронам. Норми верил в Бога, но не в его служителей на земле.

— Новая викариса мне понравилась, — промямлила я, и на пороге гостиной, как по мановению волшебной палочки, возникла преподобная Эвдора с супругом.

— Благодарю, детка. — Жаклин оглянулась в поисках пепельницы. — Норми был иудеем.

— В самом деле?

Меня прошиб холодный пот. Оплошность с вероисповеданием Нормана-Дормана, хоть и неприятная, не имела к этому никакого отношения. Новоприбывшие гости явно направлялись в нашу с Жаклин сторону. Мистер Глэдстон, чуть сутулый, близорукий, с доброй улыбкой на губах, казался милейшим джентльменом. Я готова была наложить на себя епитимью за то, что посмела заподозрить его в попытке отравить супругу ради воссоединения с прежней пассией. Кстати, где она? Опоздание хозяйки и почетных

гостей с каждой минутой становилось все более загадочным.

К счастью, на пути Эвдоры и Глэдстона возникла преграда в лице… точнее, в лицах Джока и Молли Бладжетт.

— Как приятно видеть вас здесь, ваше преподобие! — зачирикала неунывающая Молли.

— Нам тоже. — Эвдора опустила ладонь на руку мужа. Почти незаметный, естественный жест связал их воедино, словно блюдце с чашкой из одного сервиза.

— Отменная вечеринка, — прокашлявшись, выдал фальцетом Джок Бладжетт. — Вот что значит шикарная светская леди. Не всякая сумеет отправить обиду в утиль и закатить прием для муженька, кота мартовского, и его вертихвостки.

У меня бы язык не повернулся наградить Глэдис Шип столь лестным определением. Впрочем, Джоку Бладжетту виднее. Несмотря на дифирамбы в адрес Наяды, вид у слесаря был не самый радостный. Да и Эвдора с мужем, похоже, были бы счастливы оказаться хоть на краю света, лишь бы подальше от снежно-белой гостиной.

— Меня немало удивило приглашение миссис Шельмус. — Эвдора взяла бокал с шампанским. — Но еще больше удивил повод для празднества.

— Попытка, достойная христианина, — вставил мистер Глэдстон.

— Любовь в своем высшем проявлении. — Эвдора моргнула, как будто ей в глаз попала соринка.

Я отметила тени под глазами, горькие складки вокруг рта, мертвенную бледность щек, и сердце заныло от жалости.

— А где, интересно, миссис Шельмус? — Джок Бладжетт в задумчивости пощипал усики.

— Да где бы ни была! — Певчая пташка Молли вытянула вверх руку с бокалом: — Тост за Наяду, само совершенство во всем и всегда, надежду и опору всех роковух!

— За Наяду! — сотряс гостиную всеобщий рев… и вдруг стушевался, точно сконфузившись.

В наступившей тишине глаза присутствующих обратились к дверям. Герои дня Лайонел и Глэдис застыли под обстрелом любопытных взглядов. Мистер Шельмус был неподражаем в серебристом костюме под цвет густой шевелюры, с темным галстуком под цвет роскошных бровей. Что же до экс-органистки… недостаток красоты она с лихвой восполняла девичьей скромностью.

— Дорогие! Дорогие наши! — Кутая узкие плечики в кружева шали, Глэдис стыдливо наклонила головку, усыпанную искусственными маргаритками. — Как это великодушно с вашей стороны. Мой ненаглядный Лайонел никак не ожидал увидеть здесь столько друзей, пришедших благословить наш союз. — Задыхаясь от избытка чувств, мисс Шип упала в объятия Лайонела, да так в них и осталась, забытая неблагодарной публикой.

Ибо на сцене появилась прима! Выход Наяды произвел настоящий фурор.

— Салют, ребятки! — Приветственный взмах кукольных ресниц, золотая вспышка локонов, изящное движение бедрами, затянутыми в пурпурный атлас. — Добрый вечер, Лео, дорогой! Мое почтение и очаровательной невесте. Вы у меня сегодня почетные гости, так что прошу устраиваться на диване, напротив ширмы. Для остальных, уверена, тоже найдется местечко по вкусу!

— Оригинально. — Жаклин щелкнула по пачке, закурила очередную сигарету. — И что дальше?