Роковухи
Шрифт:
Выходит, это не мистера Глэдстона, а мисс Шип я заметила у церкви, пока согревала Тобиаса и ждала Бена с корзинкой… Отсюда вывод: доктор Мелроуз подпадает под подозрение. Предположим, мисс Шип после трогательного свидания со своим бесценным органом собралась нажать на педали, как вдруг увидела злодея с перекинутым через плечо телом и узнала доктора Мелроуза. На вечеринке… или незадолго до нее, по привычке застенчиво хихикая, Глэдис выдала доктору все, что думает о его полуночном приключении. И подписала себе смертный
— Проклятье! Ежедневник как сквозь землю провалился! В мастерской оставила, что ли?
Покачивая обнаженными — нет сомнений! — бедрами и бюстом под монашеским балахоном, Фло распахнула дверь в комнату, насквозь провонявшую скипидаром и масляной краской. Стены здесь, в отличие от тех, что в коридоре, были сплошь увешаны портретами… голыхмужчин.
— Только честно. — Фло проскользнула между двумя столами, больше смахивающими на козлы для пилки дров, и обвела рукой свою галерею. — Грубую правду приемлю. Грубую лесть — ни за что.
— Они прекрасны! — выпалила я с жаром профсоюзного оратора на стачке. — Что за формы! Какая четкость исполнения! — Мой взгляд был прикован к юному блондину, на прокорм которого родители явно не жалели средств. — А вы… не преувеличили? Все как в жизни?
— Тютелька в тютельку.
— Мама родная! — Япоскользнулась в бурой луже и без помощи Фло не удержалась бы на ногах.
— Извините, Элли. На пол я расходую больше краски, чем по назначению.
— А-а-а! — Вот и разгадка. Бурые пятна на руках и на полу — всего лишь следы невинного хобби.
— Ну наконец-то! — Миссис Мелроуз с торжествующим видом потрясала ежедневником. "Наконец-то", похоже, относилось ко мне. Еще минута, и я сделаю тебе ручкой, нахалка!
Поздно! — отчаянно просигналил следующий взгляд Фло. Приготовившись к встрече с доктором Мелроузом, я повернулась… и уставилась на джентльмена несравнимо более приятной наружности, в банном халате цвета забродившей пьяной вишни.
Нет, в обморок я не упала. Искусством обмороков мне никогда не овладеть. Пятясь к двери по скользкому линолеуму, натыкаясь на углы столов, я молила небеса о счастье неизлечимой амнезии.
— Элли! Какими судьбами? — Улыбка Бена была не менее жесткой, чем накрахмаленный воротничок рубашки.
— Вот что… Пожалуй, я вас оставлю… — Фло улизнула за дверь.
— Ну надо же! — скрестив руки на груди и постукивая босой пяткой по полу, заявил неверный супруг. — Не ожидал, Элли, не ожидал…
— Да как ты смеешь!..
— Что-то не возьму в толк…
— Совсем стыд потерял? — взвизгнула я, от ярости клацая зубами.
— Сты-ы-ыд… Кто бы говорил, солнышко! Ну-ка, прикинь, сколько дней — или недель? — ты бесстыдно врешь мне в глаза?
— Что?
— Фло меня чуть в гроб не вогнала известием о ваших совместных занятиях в "Самом Совершенстве"!
Понятия не имею, как выкарабкиваются из такой ситуации роковухи. Я лично, если припрут к стенке, начинаю хорохориться и лезть на рожон.
— А при чем тут "Само Совершенство"? Захотела и вступила!
— Вступила-то не в теннисный клуб, Элли! Если не ошибаюсь, организация Наяды Шельмус особого толка. Рассчитанная, так сказать, на двоих. — Он небрежно затянул пояс халата на своем бесподобном торсе. — На двоих!А я, представь себе, категорически возражаю против участия в шоу дрессированных тюленей.
— Никто и не собирался…
— Неужели? Вспомни-ка о дурацком рогатом шлеме. Цирк, да и только!
— Это ты сейчас так считаешь! А тогда…
— А тогда промолчал, потому что привык к твоим безумным выходкам.
— Благодарю за комплимент!
— На здоровье. Как ты не поймешь, Элли… — Ярость в его взгляде сменилась сожалением. — Я приветствую любые сюрпризы, но не желаю называться параграфом первым десятой главы сексуальной инструкции. Да и тебе вряд ли понравится, если муж в постели начнет повторять про себя правило номер три: "Накрыв ладонью правую грудь…"
— Довольно! Думаете, я не понимаю, ради чего затеян этот скандал, Бентли Т. Хаскелл? Чтобы заткнуть мне рот! За идиотку меня держите? Учтите, ни здесь, ни в Мерлин-корте ваше обнаженное великолепие красоваться не будет!
— Элли…
— Черта с два я сниму портрет Абигайль со стены над камином!
— Уймешься ты, наконец?! — В два прыжка он проскочил комнату и замер, испепеляя меня изумрудным гневом. — Я приехал сюда не позировать, а попросить Фло написать твой портрет с детьми! Случайно перевернул на себя банку с краской, пришлось раздеться и ждать, пока Фло вычистит и высушит костюм!
— Хватит! Молчи! Ты святой, а я… я…
— Элли!
Голос Бена догнал меня уже у машины. Сколько нюансов в одном-единственном слове…
Элли!
Прощание? Или все-таки оклик?
Похоронное бюро Фишера утопало в полумраке и удушающем аромате гардений, — думаю, владелец ради пущего эффекта ухлопал целый баллон цветочного освежителя воздуха. Но не будем придираться. Обстановка на высоте, в меру скорбная и предельно торжественная. Вот и сосредоточься на обстановке, Элли. Гроб с телом — зрелище малоинтересное.