Роковые таблички

Ечеистов Вадим Викторович

Михаил рывком распахнул маленькую калитку, и жестом предложил поторопиться. Григорий, склонившись едва ли не пополам, вошёл во двор. Максим, перед тем, как последовать его примеру, испуганно оглянулся. Михаил ободряюще, и, в то же время, поторапливая любопытного Макса, хлопнул того по спине.

– Лучше не оборачивайся – на это времени нет. Надо успеть укрыться в доме. К тому же, эти твари предпочитают на крутые склоны не карабкаться. Они сейчас по дороге крюк сделают, и войдут в город с «парадного входа». И я не завидую тем, кто в этот

момент окажется в пределах видимости какой-нибудь псины.

Максим протиснулся в тесный дворик, не дослушав до конца пояснений Михаила. Сзади послышался грохот закрываемой калитки, и лязг засова. Хозяин обогнал гостей, жестом пригласив следовать за ним. Чтобы открыть старенький висячий замок, потребовалось не менее пяти минут яростного ковырянья ключом, в неизменном сопровождении крепчайшей, как декабрьский лёд, матерщины.

Похоже, что эмоциональные возгласы Михаила послужили звуковым маяком для блуждающей стаи, потому что забор из плотно подогнанных досок содрогнулся от сильнейшего удара. Почти одновременно с этим, за, усиленной «колючкой», преградой раздался устрашающий рык, сопровождаемый разноголосым лаем.

– Быстро они добежали, - изумился Максим. Михаил, которому, наконец-то, удалось справиться с капризным замком, удивления не выказал.

– А что ты хотел? Это тебе не домашние «бобики» - эти псы тренированные. Одних учили всякую дрянь находить, а других – как лучше в горло вцепиться.

Мужчины тут же вбежали в распахнутую дверь. Максим обернулся и взглянул на хозяина дома, гремящего замками, щеколдами и засовами у тяжёлой стальной двери. Он смотрел и думал над его словами. Потом сдался и решил просто спросить:

– А не слишком много голов для клуба собаководов?

Михаил снисходительно усмехнулся, и открыл, было, рот, чтобы ответить, но Григорий опередил его:

– Так под Дмитровом большой кинологический центр есть. То есть, был, судя по беспризорным «ученикам». А так, там псов готовили для армии, милиции, спецслужб всяких.

Михаил щёлкнул пальцами.

– Молодец. Всё правильно сказал. Откуда знаешь то?

– Да, у меня приятель там срочную служил. От аллергии мучался постоянно. Из санчасти, говорит, не вылезал.

Михаил рассмеялся.

– Понимаю. У меня теперь на собак тоже стойкая аллергия. Уж слишком досталось от них в последнее время. А эти мерзавцы в погонах, как всё началось, больше о себе беспокоились, чем о зверях. Потом вообще свалили, оставили только пяток прапоров, чтоб псов кормили, да территорию стерегли. А те, суки, немного подождали, около месяца, а потом провизию в машины загрузили, и исчезли в неизвестном направлении.

Собаки выли с голодухи так, что в городе слышно было. А идти туда, ясно, что страшно – никто не рисковал. Но потом всё-таки выискался самоубийца – выпустил зверюг. А они же его, скорее всего, первого и сожрали. Но это моя версия. А на самом деле, может, собаки и сами вырвались из вольеров – ну, подкоп сделали, или сетку прогрызли.

Максим

прислушался к тому, как мощные тела, прыгая, бьются о забор, раскачивая его. Эти звуки, сопровождаемые низким лаем и грозным рычанием, повергали его в трепет, справиться с которым было довольно сложно. Всё его существо взывало к немедленному бегству из дома, подальше от этих атакующих клыкастых чудовищ. Однако, разум пока успешно противился этим позывам, понимая, что шансов выжить вне стен укрытия практически нет.

Максим взглянул Михаилу в глаза, и задал вопрос, который неожиданной мыслью промелькнул в его голове:

– А, сам то, чего из города не уйдёшь? Меня бы с такими «соседями» удар хватил через неделю.

Михаил посмурнел лицом, тяжко вздохнул, и жестом поманил гостей к двери у дальней стены.

– Пойдём, с кем-то познакомлю. Только ружьё и свинокол тут оставь. На стол, вон, положи.

Максим не стал спорить, и сложил оружие на круглый журнальный столик. В соседней комнате, в углу, стояла широкая кровать. На ней полулёжа расположилась миниатюрная, коротко стриженая шатенка, которая суетливо задвинула ящичек прикроватной тумбочки, едва только распахнулась дверь. Максим улыбнулся, поняв, что женщина, услышав незнакомые голоса за стеной, принялась, как принято говорить «наводить марафет». Женщина, в любой ситуации остаётся женщиной.

Михаил подошёл к ней, и нежно чмокнул подставленную щёку.

– Лена, познакомься – это Максим, а это Григорий. Они по дороге шли, что внизу, за огородами, когда стая из леса появилась. Вот, пригласил их переждать.

Максим решил вставить приветственное слово.

– Рад познакомиться, Елена. Да, если бы не Михаил, нас бы с Гришей в живых уже не было. Собачки бы нашими костями в футбол играли.

Женщина, при упоминании собак, сморщила носик, потом несмело улыбнулась, так и не встав с постели.

– Очень рада вас видеть, ребята. А то мы здесь всё больше вдвоём. Уже немного стала от людей отвыкать. Скоро мы с Мишей, сами по-собачьи тявкать начнём. Что там нового, в других местах?

– Да вот, с теплом, вроде начинают кое-где листочки на деревьях проклёвываться. Может, в этом году без Леших обойдётся. Москва по-прежнему для всех закрыта. Кругом не особенно людно. Но так больше ничего примечательного, - Максим понимал, что не стоит тревожить лишний раз женщину подробными описаниями их приключений.

– А здесь вы как оказались?

На этот раз отвечать взялся Григорий:

– Да мы в засаду у дороги попали. Пришлось машину бросить, а через лес к Дмитрову и вышли.

Максим незаметно дёрнул приятеля за рукав. Но тот уже и так понял, что рассказ о засаде был лишним, когда поймал красноречивый взгляд Михаила. Григорий решил, несколько неуклюже, поправиться:

– Но так всё хорошо. А скоро будет и ещё лучше, не сомневайтесь.

Михаил ещё раз поцеловал женщину, и повёл гостей к выходу из комнаты.