Роли леди Рейвен. Том 2
Шрифт:
– Эрилин, я клянусь тебе, я не знал, что Эдгар вздумал меня женить, уже подобрал невесту и заключил соглашение с ее отцом. Если бы я знал, тебе никогда не пришлось бы услышать об этом от посторонних лиц. По правде говоря, я сам никогда не думал, что узнаю о собственной помолвке из газеты… – тихий шепот сорвался почти на рык, а кулаки сами собой сжались, но он взял себя в руки и продолжил: – Вообще Эдгар планировал сообщить мне счастливую весть на днях, но наш субботний разговор заставил его действовать иначе.
– Разговор?.. При чем тут?.. – я растерянно осеклась.
Кьер вздохнул.
– Прости, Эри, я просто хотел, чтобы все было, как полагается… я встречался с Эдгаром, чтобы получить королевское согласие на наш брак.
Рот открылся сам собой.
Наш… брак?
Наш…
Святые угодники.
– Я рассчитывал, что смогу все же его убедить. Да, твой отец провинился перед короной, но… – Кьер замолк, махнул рукой. – В общем, из этого ничего не вышло, мы разругались, и его величество изволил так отплатить мне за собственное испорченное настроение. И пока я ехал домой и думал, что можно сделать, по его приказу уже отослали весть в газету.
Он чуть помолчал, изучая меня, напрочь лишенную дара речи, а потом вдруг подался вперед и обхватил ладонями мое лицо. Я не вырывалась. Я вообще с трудом понимала, что происходит.
– Я люблю тебя, Эрилин Рейвен, леди-криминалист и дочь опального виконта. Я хочу быть с тобой. И я буду с тобой.
У меня задрожали губы. Но прежде, чем я успела снова разреветься от переизбытка раздирающих душу эмоций, Кьер меня поцеловал.
Мир ушел из-под ног. Все, абсолютно все перестало иметь значение в этот момент. Все, кроме двух прозвучавших фраз – «я разорвал помолвку» и «я люблю тебя». Они бились в пульсе, звенели в ушах и все, что я ещё час назад считала похороненным на веки вечные, возрождалось из пепла, как легендарная птица-феникс.
Я не могла найти слов, я просто не знала, что сейчас сказать, кроме очевидного, кроме того, что Кьер и так прекрасно знал, а потому просто подалась вперед, прильнув к нему – жадно, жаждуще, забыв, где мы, кто мы. Думая только о том, что хочу его всего, прямо сейчас, немедленно и больше всего на свете.
Пальцы сами собой развязывали галстук, стаскивали сюртук, обдирали мелкие пуговицы рубашки, и я шумно дышала, кусала губы, чтобы не стонать в голос, когда шершавые ладони проникли под мою сорочку и принялись ласкать, гладить везде – спину, грудь, живот, и ниже, там, где сейчас все горело от нестерпимого желания.
Мужские пальцы покинули мое тело, заставив тихонько хныкнуть, и потянули завязки шнурка под горлом.
Я оказалась обнаженной в мгновение ока, а этого негодяя было еще раздевать и раздевать. У меня тряслись руки, пальцы путались в петлях, а Кьер и не думал мне помогать. Вместо этого он повалил меня на кровать, подмяв под себя, и вернулся к прерванному занятию, выцеловывая, покусывая грудь, сминая ее в ладони, пока другая рука вытворяла внизу что-то невообразимое. И я все-таки застонала еле слышно, забыв про одежду, и выгнулась всем телом, желая ощутить больше.
Кьер хмыкнул, вскинул голову, открыл было рот, но я, ухватив его
– Только посмей сейчас помянуть маменьку, и я закричу, что меня насилуют.
– Кричи, – великодушно позволил он, вырвался из хватки и выпрямился, многозначительно щелкнув пряжкой ремня.
Я, зажмурилась, набрала в грудь побольше воздуха и…
Задохнулась, ощутив, как он вошел в меня – одним движением и до конца.
Я приглушенно ахнула и с наслаждением вцепилась в его плечи, ощущая, как мощные мышцы перекатываются под ладонями. Кровь кипела от адреналина. Родители за стеной? К черту родителей! Все, что имело сейчас значение – это резкие ускоряющиеся толчки, жар дыхания на губах, и накатывающее волной нереальное, неописуемое удовольствие.
И я не закричала в тот момент, когда в теле взорвалось солнечное наслаждение, только потому, что Кьер заткнул мне рот поцелуем. В тот же миг и по его телу пробежала дрожь, он на несколько мгновений замер, а потом опустился на меня, уткнувшись лбом в плечо.
Мы оба застыли хрипло, часто, тяжело дыша, в наполовину бессознательном состоянии.
Я запустила пальцы во встрепанную черную шевелюру, ухватила и потянула, заставляя герцога с недовольным медвежьим ворчанием приподнять голову. Посмотрела ему в глаза и снова поцеловала, теперь уже с чувством смакуя этот момент и никуда не торопясь.
Кьер быстро перехватил инициативу и перекатился по кровати, чтобы устроиться с удобством – подпихнуть подушки под голову и утвердить меня на себе, со вкусом придерживая за талию. За ту талию, которая ниже талии…
– Теперь рассказывай, – я пристроила подбородок поверх скрещенных рук, ощущая приятное томление всякий раз, когда на вдохе живот Кьера касался моего, и шепотом пояснила. – Как у тебя это получилось и когда меня сошлют обратно? Саквояжи уже паковать?
Герцог хмыкнул и провел свободной рукой по лицу, откидывая волосы со лба. А потом сделал ей замысловатый пасс, мне в лицо пахнуло грозой и на мгновение заложило уши.
– Обойдемся пока без саквояжей, – проговорил Кьер, довольно жмурясь и не понижая голоса, что заставило меня вздрогнуть, дернуться и попытаться зажать ему рот. И только через мгновение я сообразила…
– Ты!.. Я тут… а ты! Ты полог тишины сразу не мог поставить?!
– Сразу было неинтересно. И потом, вдруг бы ты принялась на меня орать, швыряться предметами, бить посуду…
Я зарычала, ткнула злодея кулаком, свалилась с него и под тихий, явно с трудом сдерживаемый смех вскарабкалась обратно.
– Начать швыряться предметами никогда не поздно! – раздраженно предупредила я и напомнила: – Рассказывай.
– Как ты уже поняла, я узнал из газеты, и сначала…
– …разгромил пол особняка.
– Ты откуда знаешь? – изумился Кьер.
Я чуть не ляпнула: «Томас наябедничал», – но в последний момент сообразила, что тогда придется объяснять где и при каких обстоятельствах, а с Джейн герцог еще не имел счастья быть знакомым… поэтому я просто многозначительно поиграла бровями. Мол, знаю тебя, как облупленного.