Роман без «Алкоголя»

Матрёнин Игорь

Ну и совсем уж мрачнюжная рекламка. Неожиданный, но порою крайне необходимый филиал небезызвестной парфюмерно-косметической фирмы «Этуаль», занимающийся исключительно. Ритуальными услугами. Тут всё совсем уж просто. «Этуаль – Ритуаль». Бр-р-р… Жутко представить, для чего там их, понимаешь, парфюм, да косметика.

Ну, фик уже с ними, разнообразнейшими передозами. Продолжаю разбирать пугающие заметки с недавних запоев. «Для чё я тут, я уже забыл.» – вероятно, нечто «пространно-философское», да ещё и с примесью дешёвого декадентства, мол, «в этом бренном мире я потерялся в грешных дебрях так, что позабыл своё предназначенье.». Пошлое фиглярство, короче. Но смешно.

«Уже дипломатичный смех» – это вот как раз про предыдущее «смешно». «Смеюся» только

над собою, а не над вами, нервные вы наши господа. Да и то ведь осторожно, не в полный голос и с открытою душой.

«Смейтесь и ваще» – очевидно панковский» вариант хрестоматийной фразы из «Барона Мюнхгаузена» нашего киношного разлива. Которая про «улыбайтесь, господа!».

«Это открытая говорильня» – тут я, признаться, сильно призадумался. Но меня счастливо осенило – всё же, хоть чуточку, но себя сам я знаю. Хармсовская альтернатива «тайному голосованию» – вот, что это такое! Радуюсь неожиданной разгадке, словно туповатое, перекормленное дитя.

Далее плавно следует и впрямь уподобление вычурным адептам «Дада», что, как известно, и ратовали извращенским гуртом за возвращение в туповатое детство. «Солнышко открылось. Я просил. И оно есть. Нахмурилось. НАХмурилось». Гм-м-м… Я, как ни странно и удивительно, даже помню это моё благостное состояние на четвёртый день «эстетического загула», когда я действительно экзальтированно просил Великое Светило улыбнуться и засиять. Засияло. Но через пару минут покрылось такими уж зловещими тучами, исчезло совсем, и на несколько мгновений наступила самая чёрная ночь за восемь изнурительных тысячелетий. Нах. В моей взвинченной эмоциями комнатке, кстати, стоял стойкий аромат «Кровавой Мэри для босяков» – тупо дешёвая водка плюс немного забродившего томатного сока.

Вот вам уже «солнечный пафос» слегка и прибит передозировкой знаменитого коктейля от кровавой Марии Тюдор и коварного самоумиления на четвёртый денёк «русского самоубийства». Одним нескромным словцом, как я уже молодцевато вещал ранее – вся крайне интересная наша житуха сиречь сплошная передозировка. У кого чем.

Два экземпляра на Марс, или Моя книга никому не нужна

Я, пожалуй, и впрямь был (да и слегка теперь тоже) до паранойи зациклен на своей пресловутой книге. Книге, которая оказалась никому не нужна. Знаете, как это страшно? Когда тебе мнится, как ты магически поразишь ну хотя бы ту сотню родных и близких, в чьи любопытные руки она попадётся. Она, моя красавица, нафик никому не нужна. Даже мне. Вначале я с энтузиазмом насиловал различнейших знакомых и незнакомцев на предмет покупки или вручения в дар «Библии от Игоряна», пока с ужасом не осознал, что обладать ею, возможно, кому-то и чуточку приятно (самую чуточку), однако читать её практически никто не станет. Причины сего явления совершенно разнообразны.

Первая категория «манкирующих» моей литературкой элементарно не читает вовсе, а посему освоить почти девятьсот страниц формата А4 порою весьма непростого текста справедливо представляется просто какой-то неостроумной шуткой. Вторая «огорчительная» категория – «вечно занятые». Ну вы понимаете – «Гош, я обязательно прочту, мне так интересно, но… потом. Когда будет свободное время, я сяду и в тишине и благости спокойно прочту твоё детище от корки до корки и даже обратно». Всем, даже слабоумным детям понятно, что сие случится с ними лишь в восемнадцатой реинкарнации на планете Юпитер.

Существуют, конечно, и всевозможнейшие «подразделы» будто намыленных, выскальзывающих из нервной хватки несчастного автора почти запрещённого самой Природой романа – формат слишком громоздкий (и в метро не прочтёшь, и ни в прочем транспорте), текст уж больно сплошной, картинок бы побольше, разредить, так сказать, ну и прочая малоубедительная чепуха.

Но третья злобная категория, самая многочисленная. Это мрачные субстанции, что так долго со страхом и ненавистью надеялись, что никогда этот идеалистический придурок, не желающий впрягаться, как квадратные они, в безжалостное

ярмо сансары, не выпустит своей дурацкой, уродской, дебильной книжонки. А тут – бац, клац и бумс-с-с. «Вот ведь, сука, выпустил. Выпустил, урод.» – завертелись звери-мыслишки в завистливых мозжечках. И вновь выслушиваю «приятственные» поздравления, вроде: «Ну ты, Игорян, вовремя издал книгу, когда книги на х…й никому не нужны!». Ну, или такие милые штучки: «Ну и как ты собираешься её продавать? Главное продать, а ежели нет, так и зачем было затевать этот детский сад-то.». Сущности из третьей категории не то что никогда не приобретут мой пёстренький фолиант, они даже всячески извиваются хладными, скользкими земноводными, чтобы не получить её в подарок! А как же, тогда вся жизнь под откос – этот одержимый гад песни ваяет, ни хрена нигде не работает, выпускает альбомы, деток не плодит, книги, мать его, выпускает, женой «не пилим», а я ещё в руках его улыбающуюся, радугой играющую книжонку держать буду?!! Вот и бегают они, маленькие и смешные человечки от глупого Игорёши, который всерьёз надеялся их порадовать, удивить и приласкать…

Я было вначале даже слегка обиделся на всегда доброжелательного Андрюху из ностальгического «Ди-джей Трейда». Принялся «легонько» бахвалиться, мол, две книжки в Ленинскую уехали, парочка в Питер в центральную библиотеку, в Новосиб там, в Е-бург. На что он неожиданно, елейным голоском подхватил неосторожную эстафету: «Два экземпляра на Марс можно.». Но через секунды четыре осознал, что шутка и впрямь получилась «загляденье просто», и привычно заржал «зубоскальным коником». Не, родной Андрюха подколол беззлобно, просто автоматически, как и должен фиглярить природный площадной шут. Коими мы все горделиво и являемся. Мы все – это наш тесный кружок очаровательных обормотов, что никогда не повзрослеют.

Да и пёс с ней, моей красавицей книжкой. Я сделал то, что должен был сделать. Некоторые уставшие от жизни знакомые приводят на мой счёт цитатку охальницы Раневской, мол, молодчик, ты сделал свой «плевок в Вечность». Я не совсем соглашусь с панковской формулировкой. Я просто отчитался перед Богом и людьми.

Самовольные подарки Макаревича с Кутиковым

Сегодня долгой, прерывистой и нечёткой посталкогольной ночью приснился мне весьма комический сон. Будто в гостях у меня ни много, ни мало, а вот аж Андрей Вадимович Макаревич, да Александр Викторович Кутиков. Причём, почему-то на моей старой мажорской родительской квартире, да ещё в компании моих же притихших в святом благоговении родаков. Всё сие «интимное суарэ» происходило в огромной нашей «зале» сиречь «большой комнате» за просмотром некоего «высокоинтеллектуального» и сугубо редкого артхаусового кинофильма. Мэтры-машинисты во время сакрального просмотра негромко переговаривались, многозначительно поблёскивая очками.

Как человек, так уж мне думается, неглупый (и даже во сне), я совершенно отчётливо понимал, что я нафик не упёрся этим двум влюблённым лишь в своё фантастическое (без юродства и прочего стёба) творчество индивидам. И уж тем более они никогда не помогут в продвижении, пусть и «гениальных», но «малоеврейских» моих песенок. Итак, общее снисходительное покровительство, мол, «наш паренёк», и конкретное лоббирование моей «неземной» музыки отметаются, как враждебный класс однозначно. Так зачем же сдался сим двум «слегка» постаревшим сионским небожителям?

В диковатых моих снах логика, как правило, крайне наивна. У них не было доступа к таким «высокохудожественным шедеврам кинематографа». Плевать на опутавший чуткими щупальцами каждое сердечко нашей планеты интернет. То ли замшело стары они были для выуживания из сетей таких тайных киношек, то ли не было у них драгоценного монаршего времени, но шокирующий факт был налицо, или даже, пожалуй, «бил по лицу» – каждую неделю два старых матёрых пса «рокенрола» покорно притаскивались ко мне и неслышно усаживались на диванчик моего «загадочного» кинозала, издавая тонкий аромат дорогого вина и кубинских сигар.