Роман на лестничной площадке
Шрифт:
– Вот я так и знала! Вот поэтому он мне никогда не нравился! – возмутилась Алька за дверью. – Саш! Не реви, с ним разберутся. У меня уже сто раз так было: или я брошу, или меня бросят. Я же не реву. Пусти, Саш! Я с целой компанией пацанов дружу. И тебя познакомлю. Хочешь? Они с ним разберутся. Кент разберется. Он сейчас временно главный. Он скажет – все сразу окей будет. Надо этого тормоза проучить.
– Уйди, Алька, отстань, – выдавила я, наконец.
– Ладно, Саш, сейчас уйду. Я прям к Кенту пойду. Или к Алику. Или к Берту. Короче, все
Монтана, наконец, ушла, а я отворила дверь на балкон и перегнулась через перила. Холодный сентябрьский ветер дал мне силу, которой мне не хватало. Высота подо мной заставила отпрянуть и напомнила мне о необходимости уцепиться за жизнь – то единственное, ради чего можно выбраться из любой бездны.
– Я не реву, – прошептала я сама себе. – Я не реву.
На следующий день в классе я больше старалась молчать. И на Черепа и Кобру (оба – друзья Сабира) старалась не смотреть.
Я запретила себе думать о произошедшем и плакать, пока не разберусь во всем, тем более при них. Я должна была понять причину. Я должна была понять, что в расставании с Андреем нет моей вины. Возможно, еще удастся что-то наладить, поговорить и прояснить недопонимание.
В нашем классе еще многие не освоились после переформирования. Ребята в основном кучковались с бывшими одноклассниками. Из нашего бывшего класса – так уж получилось – кроме меня, были только двое – Кобра и Череп.
Черепа звали Костей, он был невысокий и худой как скелет, за что и получил свое прозвище. Вдобавок ему нашла охота бриться налысо, отчего впечатление болезненной худобы становилось еще сильнее. Пытаясь хоть как-то набрать вес, ел он много, но не в коня был корм, это не помогало. Не спасала ни кожаная куртка-косуха, ни клепаные кожаные браслеты на худых запястьях, ни тяжелые черные берцы на ногах – по шкале крутости все равно значение оставалось в районе нуля.
Кобра, в отличие от Черепа, был плотным белесым здоровяком, ростом повыше, одет попроще, в миру звался Сергеем и фанател от западных боевиков, смотреть которые ходил по вечерам в видеосалон. Для пущего сходства с киношными героями он даже обзавелся очками-авиаторами, которые на нем смотрелись как на корове седло, но он был уверен, что крут до невозможности, и переубеждать в этом его никому не хотелось, потому что бил он без разговоров сразу в лоб обидчику.
Как ни странно, оба учились неплохо, поскольку у обоих родители – простые работяги – строго следили за успеваемостью отпрысков и надеялись, что их намерение стать царем горы – это юношеская блажь.
Во время занятий я пару раз ловила на себе взгляд Черепа. В нем читалась издевка и даже какое-то злорадство, причину которого я не понимала, но именно сейчас не хотела ее выяснять, посчитав, что наши отношения с Андреем – не его дело и он может думать все, что хочет, мне плевать.
После второго модуля я встретила в школьном коридоре Монтану. Та с ходу приступила к делу, даже не спрашивая моего согласия:
–
– Альк, ты идешь? – позвали ее девчонки.
– Все, пока, – и Монтана убежала к своим одноклассницам.
Я не восприняла ее намерения всерьез. С какой стати кому-то разбираться за незнакомую девчонку с таким же незнакомым парнем? Тем более даже неизвестно, что произошло. Каким образом они могут с ним разобраться? Напугать? Побить? Что потребуется при этом от меня, я вообще не понимала. Не за красивые же глаза такие вещи делаются. Да и зачем вообще кому-то с Андреем разбираться? Это же наши личные отношения.
Тем не менее, Алька не привыкла отступать, а потому после уроков зашла, как обещала. Я только что сама вернулась из школы и, находясь в дурном настроении, совсем не собиралась куда-либо идти.
Увидев меня в том же, в чем я была в школе, Алька горестно воздела руки к небу:
– Господи, ты еще не готова?!
– Я только пришла, – пожала плечами я.
– Ладно, идем прям так, – решила Монтана за меня и, схватив мою руку, потащила меня на выход.
Я последовала за ней, зная, что она все равно не отстанет, раз уж ей приспичило, а значит, проще плыть по течению.
Проехав пару автобусных остановок, мы вышли. Монтана снова потянула меня за собой куда-то через незнакомые мне дворы и, наконец, остановилась у одного из подъездов. Мы могли бы дойти и пешком, было не особо далеко. Но страсть к эффектам или природная лень подталкивали Монтану к приключениям и запутыванию следов.
Этот микрорайон Нового города мне был в принципе мало знаком. До сих пор я бывала здесь от случая к случаю, если вдруг возникала надобность посетить вещевой рынок по соседству или овощной рынок, так же расположенный не слишком далеко. Знакомых у меня здесь не было, родственников тоже.
Вокруг было совершенно типовые серые панельные многоподъездные девятиэтажки, такие же, как и в других микрорайонах. Такая же типовая школа в глубине застройки. Такие же ларьки, обшитые белым металлопрофилем, такой же типовой гастроном.
Во дворе, где мы оказались, стояла детская площадка из металлических окрашенных труб, уже довольно обшарпанных. Они сиротливо желтели посреди пустого двора между двумя лавочками и еще желтыми кленами, обрамлявшими срединную часть двора. По периметру было припарковано несколько машин.
Мы стояли у третьего подъезда, следующего сразу за угловым. На нем крупно было написано черной краской 73-108. Фанерная дверь в подъезд была окрашена зеленой краской.
– Запомнила, как пройти? Если что, теперь сюда сразу дуй, – посоветовала Монтана.
Мы зашли в подъезд. Нас встретили два ряда металлических почтовых ящиков, таких же зеленых, как дверь, и небольшой замызганный коврик неопределенного цвета, расстеленный перед лестницей на первую площадку. Сверху слышались голоса.